Рождение Российской империи. Концепции и практики политического господства в XVIII веке

Таким образом, становится очевидным, как сильно культура даров отражала политику, как смысл даров мог определяться или переопределяться в соответствии с различными интересами власти и насколько амбивалентность интерпретаций затрудняет выработку единственно верного взгляда[1522]. Однако для понимания практик лоялизации российской имперской элиты, которые находятся в центре внимания данной работы, важно включение культуры даров в уже описанную концепцию милости: в той мере, в которой российские выплаты и подарки становились все более связанными с милостью царя, их можно было регулировать, распределяя только между теми, кто проявлял себя достойным этой милости. В источниках XVIII века даже милость правителя терминологически настолько тесно связана с жалованьем, что одно без другого уже казалось почти немыслимым[1523]. Вознаграждение полагалось тем, кто доказал свою лояльность или от кого ожидали особой лояльности в будущем. Что именно следовало понимать под лояльностью, каждый раз определялось по-новому.

При этом границы между «движением» даров внутри империи (тем, кто хотя бы номинально уже являлся подданным) и обменом с иностранцами или с «еще не подданными» были подвижны. Часто, однако, речь шла именно о том, чтобы тех, кто еще не принял присягу на верность, побудить к вступлению в российское подданство посредством культуры даров. Эта стратегия сыграла особенно значимую роль при завоевании новых подданных в Сибири, на Дальнем Востоке и в Северо-Тихоокеанском регионе. Так, в 1732 году Анна Иоанновна лично дала мореплавателю и первооткрывателю Витусу Берингу указание не забыть о подарках для поддержки его второй экспедиции на Камчатку (1733–1743)[1524]. В прошлом практика раздачи подарков коренным жителям, вступившим в российское подданство и готовых платить ясак, очень хорошо зарекомендовала себя как в Сибири, так и на Камчатке, подчеркивала императрица. Алые сукна, ножи, иглы для шитья и вязания, а также изделия из листового металла следовало предложить людям на новых островах и на материке, чтобы «приласкать» их[1525]. Тот же способ привлечения новых подданных на Северо-Тихоокеанских островах упоминал капитан А. И. Чириков в письмах Адмиралтейств-коллегии в 1747 году. «Недорогие гостинцы», такие как «железные котлы, корольки и бисер», должны были привлечь туземцев[1526]. В 1762 году казаки докладывали, что с помощью подарков им удалось добиться столь «дружеского обхождения» с местными жителями на Алеутских островах, что последние уже были готовы платить ясак[1527].

Екатерина II также поручила капитан-лейтенанту И. Биллингсу в ходе его экспедиции на восток и в Северо-Тихоокеанский регион (1785–1794) с помощью подарков и медалей привлечь новых подданных и тем самым создать положительное отношение коренных жителей к русским. Медали должны были висеть у них на шее «в знак всегдашней к ним дружбы россиян»[1528]. Так же, считала Екатерина, можно было бы воздвигнуть на их земле каменные колонны с символикой оружия и выгравированными буквами для демонстрации «добровольного подчинения российскому господству» во время «славного царствования Екатерины II Великой». Между подаренными медалями и каменными колоннами можно провести аналогию — и то и другое являлось символом дружбы, который необходимо было беречь и хранить. «Как только вы добьетесь того, что они захотят, чтобы вы посетили их снова, вы заложите почву для взыскания ясака. Заставьте их стремиться к торговле!»[1529]

Рис. 39. Торговля между чукчами и экипажем чужеземного корабля: обмен ружей и алкоголя на оленей. На заднем плане: лодки для ловли моржей, подвешенная к шесту из китовых ребер

Смешение уплаты ясака как символа вступления в подданство с торговлей и обменом подарками было намеренным. Неудивительно, что большинство местных жителей полагали, что меха, моржовые клыки и прочие дары были всего лишь товарами, а следовательно, их обменивали на подарки другой стороны. Большинство были далеки от понимания того, что как новые подданные они платили дань[1530].

Иначе сложилась ситуация у многих коренных жителей Камчатки, Алеутских и других Северо-Тихоокеанских островов. Здесь завоеватели в последней трети XVIII века не оставляли сомнений в своих намерениях и нередко применяли физическое насилие, чтобы покорить и привязать к себе местных жителей. Хотя россияне также предоставляли им недорогие товары — бисер, козью шерсть и маленькие медные чайники — и пытались таким образом обязать местных жителей всю зиму кормить их рыбой и съедобными кореньями, но в то же время у населения отнимали детей (в зависимости от реакции в том числе насильно), чтобы в среднесрочной и долгосрочной перспективе через давление с помощью заложничества (аманатство) обеспечить российскую сторону продовольствием[1531].

Рис. 40. Медаль, выпущенная в честь коронации императрицы Екатерины II. 1762