Рождение Темного 2

На полные торжества крики орков из палатки вышел человек, следом за ним выполз лекарь, волоча тяжелую сумку.

Шургаан, почувствовав за спиной движение, обернулся.

- Шонхон, дай смолу зеленого корня, - приказал он, прикрывая чашу от легких порывов ветра.

Лекарь сначала пытался было возмутиться, но, встретившись взглядом с безумными глазами Шурги, достал из поклажи маленький флакон, вырезанный из цельного куска камня, и протянул его орку. Шургаан зубами вырвал пробку, вылил тягучую жидкость в чашу и, пока она не застыла, тщательно смешал с пеплом. Смола на воздухе быстро затвердевала, становясь при этом темнее, и вскоре на заскорузлой ладони воина лежал полупрозрачный темно-зеленый окатыш, с серыми разводами внутри. Шурга кончиком ножа сделал в нем отверстие и пропустил через него кожаный шнурок.

Вестник, которого насторожили воодушевленные окровавленные лица орков, издали внимательно наблюдал за манипуляциями Шурги. Когда огадур закончил, он сделал несколько шагов навстречу к магу, и, впервые за все время знакомства, посмотрел на Волдэмара как на равного.

- У меня к тебе последняя просьба, поклянись, что сохранишь это, - обратился он к Вестнику и протянул вперед руку, с которой на шнурке свисал кусочек застывшей смолы с пеплом орочьих волос.

Человек ненадолго задумался. Бросил быстрый взгляд на непривычно серьезного Шургаана, скосил глаза на остальных орков, затаивших дыхание в ожидании ответа мага, на их мечи, кончики которых дрожали от нетерпения, и взял из рук огадура странный амулет.

- Клянусь, я буду хранить это как свое сердце! - с пафосом произнес человек и, подтверждая свои слова действием, повесил темно-зеленый камушек на шею и прижал его к груди напротив сердца.

Это простое действие возымело неожиданный эффект. Орки взревели, приплясывая от радости на месте, а с Шурги словно сняли тяжелейший груз. Он запрокинул голову к небу, ощущая возвращение былой уверенности. На мгновение он ощутил себя равным богам, чья воля меняет реальность. Теперь Шургаан твердо знал, что скоро Пустоши содрогнутся от поступи свирепой орды, идущей на Храм под стягом Сэргэлт Огадур. Осталась только малость - найти этих бойцов и вышить на черно-красном полотнище знак Вестника. Будет красиво, решил он, вспоминая великолепные знамена людей...

- Пора, - тихо произнес Шургаан, с трудом отгоняя от себя видения.

Воины, услышав первый приказ вождя, тут же прекратили веселье. Впереди - длинная и опасная дорога, чем скорее они тронутся в путь, тем больше будет шансов вывести Вестника к людям.

***

Я так и не понял, что произошло на последней общей стоянке. Отметил только, что теперь орки стали бегать шустрее, выполняя приказы Шурги. Сам он, видимо копируя своего отца, важно стоял в центре образовавшегося бедлама, и отдавал ценные указания.

Расстались несколько буднично. Шурга сел на коня, крикнул "Сэргэлт Огадур", орки гаркнули ему в ответ, многозначительно мне кивнул, словно надеясь на скорую встречу, и устремился на северо-восток. Я некоторое время смотрел ему в след, пока силуэт не исчез в красной дымке, и про себя пожелал удачи. Надеюсь, он сумеет увести погоню.

Вскоре и мы тронулись в путь. Нужно было успеть уйти подальше от стоянки, пока стояло затишье.

На следующий день, как и предсказывали орки, поднялся сильный ветер. Снова пришли в движение клубы пыли. Ардын, приказав нам обмотать лица себе и лошадям тряпками, медленно вел отряд, ориентируясь на одному ему видимые приметы. Вскоре буря усилилась, сократив видимость до десятка шагов, и мы встали на привал. Пыльная мгла развеялась к вечеру. Почва стала ровной и твердой, если бы не редкие пучки пожелтевшей травы, можно было подумать, что перед нами рукотворная дорога.

Ардын вылез из укрытия, внимательно посмотрел на синий купол небосвода и, не найдя там хотя бы одного облака, скомандовал.

- Обмотайте коням копыта и вперед. Нужно пройти как можно дальше, пока наши следы трудно различить.

Двое суток мы практически не слазили с лошадей. Когда Ардын счел, что отошли достаточно далеко, он поменял схему движения. Теперь днем мы отлеживались в укрытиях, а шли ночами.

От всех жутко воняло потом, но о том, чтобы помыться, можно было только мечтать. Воды было в обрез, почти всю отдавали лошадям. От жажды и усталости лица у всех осунулись, у меня самого еле хватало сил, чтобы на привале засунуть в себя полоску сушеного мяса, доползти до укрытия и, закутавшись в меховой плащ, наконец-то заснуть. Во время этой скачки я держался только тем, что на коротких стоянках тянул понемножку энергию с орков. Никаких угрызений совести по этому поводу не было. Ведь это не мои боевые товарищи, а отряд наемников, который по уговору дал мне Шурга.

Хуже всего приходилось Шонхону. Маленький лекарь на стоянках еле держался на ногах, однако прежде чем упасть на землю и забыться в тревожном сне, он находил в себе силы осмотреть воинов и лошадей. Носастый неожиданно оказался неплохим коновалом. Если бы не он, наши кони сдохли бы еще к концу первой недели.