Рождение Темного 2

- Был, - согласился лекарь, - но строили его не огадуры. Кто? Не знаю, но явно не коротышки или человеки. Это здание и стало первой причиной раздора - жрецы тогда сильно поссорились, выясняя, можно ли на месте, где возможно чужаки поклонялись своим богам, строить наш храм. - Назидательно поднял вверх палец Шонхон, незаметно для себя раззадориваясь и забывая, что только что хотел отделаться общими фразами, а не рассказывать о тайнах давних времен. - В Пустоши пришли жалкие остатки нашего народа: старики, калеки, женщины и дети. Большинство воинов погибло, прикрывая отход, там же сгинули и почти все шаманы.

- Это все знают, - перебил его Шурга, - давай ближе к делу.

- Я и начал, - поморщился Шонхон от бесцеремонности собеседника. - Победители надеялись, что мы сами сдохнем в Пустошах, и не стали дальше преследовать. Здесь, как нигде в мире, часто случаются прорывы хаоса и без защиты простым смертным долго не протянуть. Но кто ее мог дать? В верхнем мире замок Огадура опустел без хозяина, и жрецы лишились своих прежних сил. Оставалась надежда только на шаманов, но их было очень мало. И с каждым годом становилось еще меньше, ведь нас надежно отрезали от мест силы, где раньше ученики говорящих с духами проходили полноценное посвящение. Потерять связь с духами означало смерть всего народа. И вот тогда, последний Великий шаман Ухаалаг Илшиг, который прошел невредимым через все сражения, сумел достучаться до нижнего мира, где Огадур в незапамятные времена в наказание запер своих сыновей. В них была кровь Огадура, отблеск его божественной силы. Плоть от плоти. Они бы могли стать спасением нашего народа, но несколько жрецов выступили против. Эти твердоголовые глупцы заявили, что нельзя смертным решать - освобождать малых богов из нижнего мира или нет, если их там запер сам Огадур. И даже решили помешать ритуалу. Но им это не удалось. Ухаалаг Илшиг добровольной жертвой сломил ослабевший после смерти Огадура барьер, и мы снова обрели богов. Они создали новое место силы, жрецам вернулась часть их былой силы. С тех пор новые посвящения шаманов стали проводиться в катакомбах Храма, где Ухаалаг Илшиг открыл дорогу из нижнего мира в средний.

- Человеки говорят, что боги живут на небесах (так они называют верхний мир), - задумчиво пробормотал Шурга, - а демоны живут под землей, то есть в нижнем мире. - и тихо засмеялся.

И тут Шонхон понял, что только что бесповоротно помог Шурге поверить лживым словам человека.

- Они - боги! - Шонхон не мог не попытаться остановить распространяемое магом безумие. - Когда-нибудь, молодые боги найдут в верхнем мире замок Огадура и станут равными ему...

Но Шурга был глух к его словам. Он резко оборвал лекаря и потребовал рассказать, что тому еще известно о северной ереси.

Из палатки Вестник вышел как раз к тому моменту, как Шонхон закончил выдавливать из своей памяти последние крупицы из легенд и сплетен. Шурга, увидев опершегося на посох человека, прервал свой разговор и подошел к Волдэмару.

- И что ты решил? - спросил маг, щурясь от стоявшей в воздухе пыли.

- Мы выполним свой долг, ты достигнешь человеческих земель, - негромко сказал огадур и развернулся к Вестнику спиной. - Перевяжи раны и собирай вещи. Шонхон тебе поможет. Скоро в путь.

Человек с показным равнодушием кивнул и вернулся в палатку, а Шурга подошел к своим воинам и встал рядом с почти прогоревшим костром. Увидев напряженное лицо лидера, орки отложили дела и выстроились полукругом напротив сына вождя.

- Где Рыст? - Спросил Шурга у Ардына.

- В дозоре, сейчас будет, - ответил десятник. - У него отличный слух, самое то в этой мгле.

- Ждем, - коротко бросил Шурга, игнорируя вопросительные взгляды воинов.

Последний орк прибежал действительно быстро. Он что-то тихо спросил у своих товарищей, но тут же замолк под выразительным прищуром Ардына.

- Мы спасли предвестника Огадура, - произнес Шурга, - вырвали его из лживых объятий предателей, свивших гнездо в Сером храме. И это нам не простят. Будут преследовать, насылать порчу, оболгут наши имена. И все для того, чтобы похоронить правду о Вестнике под кучей смердящей лжи. Сейчас мы разделимся. Я снова уйду в поиск. Только теперь буду искать не святые реликвии нашего народа, а настоящих воинов Огадура. Тех, кто, как и вы, не испугается проклятий жрецов, найдет смелость выступить против Храма и освободит наши земли от трусливой мрази. Вы же пойдете с Вестником, выведете его из Пустоши и будете ждать мой сигнал. Ждать и хранить человека, где бы он ни был, и чтобы не говорил. Без него - нам не вернуть Огадура. Ему без нас - не выжить. Станьте его щитом и мечом. Слушайтесь беспрекословно. От вас теперь будет зависеть будущее огадуров. Если кто не согласен, лучше сказать сейчас. Потом сомнениям не должно быть места.

После слов Шургаана в лагере воцарилась тишина, нарушаемая только переступающими с ноги на ногу лошадьми. Орки молчали, осмысливая слова Шурги, и тот решил их подтолкнуть:

- Вы пошли за мной, не задавая вопросов. Теперь настало их время. Спрашивайте.