Рождение Темного

— Так туда два дня пути, и при этом все в обратную сторону, — схватился за голову северянин. Если бы он был нашим командиром, то мы бы уже сегодня жгли слизня.

— Он прав, Ровен, — поддержал Снурвальда Харден. — Это далеко, почти у самого подъемника. Вот он, рядом.

Крестьянин в очередной раз удивил меня. Как-то не сочетался его образ с умением читать карту. Правда, она была выполнена на довольно примитивном уровне. Даже я, незнакомый с традициями местных географов, быстро в ней разобрался: кривые линии — это дороги, небольшие пятнышки — пещеры, большой черный квадрат — подъемник, ну а рядом с туннелем с огромным слизнем — контур длинного жирного червяка.

Тем временем Харден предложил новый маршрут:

— Давай пойдем так. Сначала по этому туннелю, здесь повернем направо и на первом же перекрестке налево. — Я внимательно следил за толстым пальцем крестьянина, предлагающего старику другой путь. — Помнится, ты несколько седмиц назад сам говорил, что там можно найти хорошие травы.

Хм, а я, оказывается, параноик, ищу опасность там, где ее нет. Харден на самом деле в картах разбирается плохо. Когда он показывал нам «первый перекресток налево», то проигнорировал нарисованный перед ним другой. Об этом я не преминул сообщить товарищам.

— Нет, Вадим, он все правильно сказал, — отмахнулся от меня Онир, занятый убеждением старика. Он начал мягко давить на Ровена и практически уже уговорил его на предложенный Харденом вариант.

— А это тогда что? — Уверенный в своей правоте, я показал на карте пересечение двух линий перед перекрестком. — Линия — это же туннель?

— Да, туннель. — Мои слова вместо Онира подтвердил Снурвальд. — Только перекрестки рисуются по-другому. Смотри.

Наемник взял уголек и начертил на стене крест.

— Если нужно указать перекресток, то рисуется так. — Я согласно кивнул. — А вот если рядом проведена дополнительная линия, — он провел еще одну горизонтальную черту, — это обозначает две дороги, находящиеся на разных уровнях. Та, которая подчеркнута, идет ниже. Это придумали соотечественники Онира, чтобы было легче ориентироваться в огромном количестве туннелей и коридоров, пронизывающих горы.

Вот теперь пришла моя очередь задуматься. Из размышлений вывел легкий толчок Онира.

— Вставай, Вадим, пора выдвигаться.

Я встал, растерянно повертел в руках выданный утром вещевой мешок и, собравшись с духом, произнес:

— Я еще не готов.

В шквале обрушившегося на меня возмущения не хватало только классической фразы: «И ты, Брут?»

Терпеливо дождавшись момента, когда эмоции чуть стихнут, я объяснил, зачем мне нужен хотя бы еще один день на подготовку.

Лишние линии, которые исчезли в обновленном заклинании, уж очень походили на изображение, ошибочно принятое мной за перекресток, а я все каналы рисовал так, как будто они должны были пересекаться на одной плоскости. Теперь, зная такую особенность в чертежах этого мира, я могу легко восстановить изначальное плетение фаербола и выучить два оставшихся заклинания. Когда я все это объяснил друзьям, то они после долгих уговоров согласились дать мне день на тренировку. Последним сдался Снурвальд, на него решающее значение оказал аргумент, что я смогу как минимум вдвое увеличить свой арсенал заклинаний.

Чтобы не допустить ошибки, я внимательно перерисовал знак фаербола с кольца на плоский булыжник. Потом вызвал плетение огненной волны и стал стирать с начертанного угольком изображения линии второго заклинания. Такой подход позволил обнаружить, что двойным подчеркиванием в чертеже обозначался не только размещенный на втором плане элемент, но и три линии, параллельные соответствующим отрезкам в упрощенном плетении. Вскоре от прежнего затейливого рисунка осталось только изображение вписанной в треугольник спирали. Все хорошо, только вот как соединить его с основной частью заклинания?

Вариантов было множество. Поскольку на чертеже знака не было больше никаких пояснительных символов, с равной вероятностью можно было предположить, что найденный элемент прикрепляется к основной части прямыми линиями или любым плоским многоугольником. В сознании, подстегнутом возможностью неудачи, калейдоскопом завертелись различные фигуры с украшенными спиралями гранями. Они сменяли друг друга: пирамида — треугольная призма — тетраэдр…

Тут я себя остановил. Соединение должно быть очень простым, иначе на чертеже были бы дополнительные пояснения, к тому же если бы они образовывали отдельные грани, то были бы видны раньше.

Самым простым вариантом было соединить углы полученного треугольника с соответствующими точками на основном плетении. Не зря же эти линии совпадают. Получившаяся конструкция мне почему-то напомнила элемент лазерной установки. Я не стал рыться в памяти в поисках истока всплывшей аналогии, а по наитию провел еще один отрезок, соединяющий конец спирали с центром заклинания. Может, эта мысль пришла и под действием фантастических фильмов, но теперь плетение приобрело совершенно другой вид. Когда я рассматривал полученное изображение, меня не покидало чувство, что эта конструкция служит только одному — разрушению.