Рождение Зимы

Внизу появился Игрис с парочкой человек и зашагал по направлению к тарбенам. Он начал громко поносить их, и они закричали в ответ, размахивая копьями. Вол, освободившись от грубого внимания своих захватчиков, стоял вполне спокойно, только помахивал головой, словно искал траву среди неприветливого булыжника мостовой.

— Я собираюсь к замку, — сообщила Вейн.

Кейнин кивнул. Но не повернулся, когда она выходила, а продолжал наблюдать, как Игрис хитрым ударом сбил одного тарбена с ног. Скандал разрастался. Вол побрел прочь.

* * *

На зубчатой стене Замка Андуран шевелились фигуры. Вейн из удобного укрытия в одном из домов, стоявших против замка, видела это, но освещение было уже очень слабым для того, чтоб разглядеть их как следует. А те, другие, разместились удачнее: несколько арбалетных стрел впились в открытое пространство под стеной, среди земляных работ и плетеных щитов. Фигуры на стене исчезли. Она была уверена, что они ни в кого не попали. Вейн простояла еще с час в ожидании осадной машины.

Сестра Наследника тихонько выругалась. Шагая обратно к центру города, она пронеслась мимо группы усталых, взлохмаченных воинов и тут же забыла о них. Осада шла плохо, и это ее раздражало. Она знала, что должна принимать все, что посылает судьба (чему бывать, того не миновать); но вера допускала — и даже защищала — надежду. Судьба редко принимает во внимание то, что казалось возможным смертному, но иногда можно было добиться самой неожиданной победы. Не что иное, как появление Эглисса со своими Белыми Совами, доказывает это. Хотя все равно никакие победы, кроме тех, о которых говорится в повествованиях Последнего Бога, не имеют значения.

Ее размышления прервал чей-то судорожный кашель. Признаки болезни стали проявляться во всех рядах армии Горин-Гира. Раны гноились от сырости и грязи. Кого-то обкидала простуда, у кого-то был даже сильный жар. Самые слабые погибли, даже не добравшись до города: не один десяток их умерло еще в лесах Анлейна! Теперь вот надвигается новый отсев.

Настроение осаждающих не поднимало и присутствие огромного стада кирининских воинов, расположившихся за пределами почти реликтовых стен города. Несмотря на их участие в сражении, никто не доверял лесным тварям и не понимал, что на самом деле привело их из леса в таком количестве. К своему раздражению, она поймала себя на том, что опять думает об Эглиссе. Брат отказался встретиться с на'киримом и настоял, чтобы Белые Совы расположились не ближе полета стрелы от города.

Она разделяла его презрение ко всем на'киримам. Само их существование являлось знаком преднамеренного презрения к всемирному и естественному порядку в природе, и потому Боги не могли не отчаяться. Однако она не могла отделаться от впечатления, что в Эглиссе что-то есть. Он уже не однажды доказал свою полезность. Кейнин может отказываться видеть его, но судьба велит использовать даже такие необычные инструменты.

Она нашла катапульту, покоившуюся на улице за тюрьмой и напоминавшую беспомощного морского монстра, которого вытащили на твердый берег. Сломалась одна из осей. Рабочие пытались ее починить, а при приближении Вейн, чуть не отталкивая друг друга, старались превзойти один другого в демонстрации прилагаемых усилий. Вожак группы бросал на нее взгляды, ожидая, что она вот-вот пустит в ход язык. Но нет, она действительно больше не считала, что именно осадные машины — ключик к замку Андуран. Поэтому она оставила их трудиться, а сама пошла дальше.

Она направлялась к городской стене. Взобравшись на ветхую, осыпавшуюся до щебня стену, Вейн стала осматривать доходившее до самого города поле. Кругом палатки и костры кирининов, и, как всегда, тишина. Она еще некоторое время понаблюдала, понятия не имея, что высматривает. Ничего такого, чего бы она уже не видела.

Вейн посмотрела под ноги. Там были огромные каменные блоки одинакового вида и размера. Эта тонкая защитная броня города теперь была прорублена, расколота, свалена в кучу и уже начала многовековое превращение в прах. Время и судьба не считались с намерениями простых смертных.

— Вейн.

Она так испугалась тихого голоса у себя за плечом, что покачнулась и чуть не упала. Его рука тут же поддержала ее. Крепко. Она отдернула руку.

— Не касайся меня, полукровка — прошипела она.

— Как хочешь, — беззаботно ответил Эглисс. Он поглядел на стоянку Белых Сов. — Смотришь на лагерь? И что увидела?

— Дикарей, — от его близости у нее чесалась кожа.

— Они могли бы то же самое сказать о вас. Извечная ошибка, видеть то, что хочется видеть.

Вейн очень хотелось отвернуться от него, от серых глаз и мертвенно-бледной кожи, но голос держал ее.

— Почему ты и твой брат гоните меня? — Он опять положил ладонь на ее руку, на это раз она ее не отдернула. — Я только хотел помочь вам добиться того, о чем вы так мечтали.

— Откуда ты знаешь, о чем я мечтаю? — приглушенно спросила она.