Рождение звука

Сейчас все эти звуки показались Митци более настоящими, более реальными, чем человек, работавший рядом. И чем чужак, свернувшийся калачиком у нее под сердцем. Митци сидела неподвижно и впитывала каждый звук от той, настоящей себя; слушала, как плачет настоящая Митци. А потом другая она, насквозь фальшивое существо, протянула руку и нажала кнопку «Стереть».

Из «Оскаропокалипсиса сегодня», автор – Блаш Джентри (стр. 205)

Почему я пошла за Гейтсом? Все просто: он спас меня от настоящих похитителей. Миллионы людей и понятия не имеют, из чего делают майонез, но все равно едят. Я ничего не помню о своем похищении, но твердо знаю: Гейтс Фостер спас меня, я вышла за него замуж, и сейчас он – один из лучших шумовиков Голливуда. К его услугам прибегают правительственные службы, ведь сейчас надо восстановить обрушившийся кинобизнес. И я люблю Гейтса, пусть от него и пахнет хлоркой почти все время. И люблю нашего сына, Лоутона. Люблю почти так же сильно, как хромдиопсид. Попробуйте, примерьте мои супермодные колечки или ожерелья – сразу почувствуете себя голливудской звездой.

Да, можно сказать, я замужем за хромдиопсидом. Хромдиопсид – моя судьба.

Вот и еще одна лента стерта. Фостер давно перестал считать, сколько криков он стер.

Никогда в жизни Люсинда не казалась такой далекой. След дочки привел его сюда, в бетонный звуконепроницаемый бункер, защищенный от всего мира. Теперь надо искать ее среди криков боли столь многих других. В голове царил кромешный ад, там бродили призраки, и Фостеру пришлось встретиться с каждым. Он словно брел по подземному миру, среди миллиардов душ выискивая одну-единственную.

Фостер поставил следующую катушку и продел ленту. В наушниках зашипело, пальцы сами нашли ручку и убрали громкость за мгновение до того, как в голове взорвался крик. Очень долгий крик – видимо, у крикуна были здоровенные легкие. Крик длился дольше многих других, слишком долго. Подозрительно долго.

Фостер повернулся и увидел круглые, ошалевшие глаза Митци. Женщина сняла наушники, а когда Фостер последовал ее примеру, оказалось, что крик все еще звенит, наполняя всю студию.

– Это сигнализация, – повысила она голос, перекрывая звук, рвущийся из всех динамиков.

Вот и настал вторник.

– Явились за своим изобретением…

А потом она самодовольно ухмыльнулась, протянула руку к пульту и щелкнула тумблером. Один-единственный тумблер, непримечательный и даже неподписанный, щелкнул, и студия наполнилась запахом дыма. Таким горьким запахом, будто задули миллион праздничных свечей.

Может, в объектив видеокамеры перед входом брызнули черной краски, а может, ее вообще расколошматили, только на мониторе ничего не было видно. Что-то грохнуло снаружи в уличную дверь, в огромную стальную дверь, которая казалась мощнее, чем стены вокруг нее.

Как выяснилось, плана у Митци не было. Трудно назвать планом то, что произошло дальше: она просто встала и пошла в реквизиторскую. Там, среди мачете и сабель, нашла обрывок стальной цепи и висячий замок. Здесь же нашелся и «карвингвер».

Крики записанные и натуральные накладывались друг на друга; штабеля и горы криков. Копоть, черная ядовитая вонь сочилась из ящиков и коробок. Сквозь клубы дыма пробивались оранжевые языки пламени. Звук тяжелых ударов в дверь почти терялся среди общего оглушительного бедлама.

С тяжелой цепью и бокалом вина Митци прошла к столу в центре комнаты и легла на него. Из ее утробы рвался вон, пытался выбраться чужак. Митци обмотала ноги цепью, туго стянула бедра и щелкнула замком, а потом попросила Фостера:

– Ты не мог бы принести мои таблетки? Они там, рядом с ножом… Хочу быть подальше отсюда, когда все случится.

Бледное лицо Фостера почти светилось в дымной черноте.

– Начались схватки?

Митци закинула таблетки в рот и разжевала. Запив глотком вина, сказала:

– Я убила твоего ребенка, твою Люсинду.

Фостер посмотрел на нож, лежащий на микшерном пульте.

– Я не могу.

Митци протянула руку и заграбастала все микрофоны в охапку, словно обнимая лучших друзей.

– Люсинда, твоя Люси потерялась в большом здании в центре города. А я ее нашла. Ей всегда хотелось старшую сестренку. – Митци подняла голову, встретилась с ним глазами и сказала: – Я заколола ее прямо на этом столе.

Стрелки индикаторов синхронно дернулись.