Рождение звука

– Если ты не передашь упомянутое имущество к четырем часам дня вторника, упомянутые люди прибудут на твое рабочее место и силой завладеют упомянутым имуществом.

Как бы грубо послание ни прозвучало, Митци поняла суть: студию разгромят. Когда официантка принесла вино, Митци подняла руки к затылку, расстегнула застежку и сгребла двойную нить жемчуга в ладонь.

– Вот, передашь потом своему ребенку, – сказала она и положила ожерелье перед Блаш.

Блаш взяла жемчуг за застежки и защелкнула у себя на шее.

Эти совершенно незнакомые люди просто использовали его: силой вынудили устроить фальшивые похороны, превращенные в шоу уродцев, довели его там до нервного срыва. Эмбер приехала на похороны, видела все сама из заднего ряда. А потом целая банда с телефонами напала на него и инсценировала весь этот кошмар. Теперь-то он понимает: то был заговор. С самого начала, с того момента, как он получил письмо со ссылкой на фильм про няню. Настоящий заговор. Звучит, конечно, глупо, но именно так: Фостера втянули, им управляли. Чужие люди использовали его ярость, украли силу скорби, воспользовались горем. Рассказывая об этом Эмбер, Фостер ощущал, как нелепо все выглядит со стороны.

Бывшая жена поцеловала его в лоб и мягко уложила на подушку.

Чтобы найти Эмбер, пришлось звонить ее отцу. По счастью, она сама взяла трубку. Смутившись на мгновение, Эмбер объяснила, что скрывается от журналистов в отцовском доме, в доме Пола в пригороде. Замешкавшись еще на одно мгновенье, пригласила его заехать в гости. И вот он здесь. Бывшая жена провела Фостера в спальню, уложила на кровать и утешила.

– Отдохни, – прошептала она ему в ухо.

Пальцы сняли очки с его носа, сложили дужки и положили очки на подоконник. Песик Эмбер, маленький мопсик, запрыгнул на кровать рядом.

– Они все это подстроили, – попытался объяснить Фостер.

Комната расплывалась; без очков ему мало что было видно. Эмбер слушала внимательно, как слушала всегда; дала ему выпустить пар. Потянувшись к изножью кровати, взяла одеяло и укрыла Фостера. Чтобы у него не возникло желания ни вставать, ни даже шевелиться, подоткнула края одеяла ему под плечи и руки. Прежде чем задернуть шторы, посмотрела в окно. Мопсик уютно и крепко прижался к ноге. Разглядывая улицу сквозь щель между шторами, Эмбер сказала бывшему мужу:

– Тебе нужно отдохнуть. Поспи часик.

Вот это везение! Наверное, удача наконец-то решила повернуться к нему лицом. Фостеру потребовалась Эмбер – и тут же удалось с ней созвониться. Причем сразу, с первой попытки. Мало того, Эмбер сама пригласила его приехать, да еще и спать уложила. Да, земля из могилы Тревора мрачными струпьями облепила штаны, земля забилась под ногти. Но малыша Тревора никогда и не было. Робб вдруг стал персонажем драмы, да и вообще мир превратился в кинофильм, сюжет которого развивался к неведомой кульминации.

Фостер ощутил, как уставшее тело заныло, сливаясь с матрасом.

Эмбер наклонилась и поцеловала его, коснувшись лица прядью волос.

– Поспи, – прошептала она, выходя, и плотно закрыла за собой дверь.

Все, он, похоже, выбрался из ловушки. Здесь он в безопасности. Во вторник, в четыре с чем-то, Митци Айвз настигнет кара, однако Фостеру совсем не обязательно при этом присутствовать.

Как же он устал… Песик приткнулся рядом, как когда-то Люси, совсем еще крошка. Запах Эмбер, ее волос вызвал воспоминания о днях, когда они только женились. И Фостер уплыл во времена, напоенные счастьем. Малышка прижалась сбоку, и если не открывать глаза, то он сбросит все эти годы, вновь станет молодым отцом.

Если не открывать глаза, мир прекрасен.

Песик начал тихо и глухо подвывать. А затем – протяжно и громко, предвещая вой сирены. Сирена вплыла в песий вой, и откуда-то из-за окна спальни разношерстный вой соседских собак слился с воем сирены. Полицейская машина приблизилась, и собачий вой потонул в реве сирены.

Фостер открыл глаза и надел очки. Склонив головку набок, мопсик внимательно наблюдал за тем, как Фостер отдергивает шторы, раскрывает окно и выскальзывает на задний двор. Перемахнув через подоконник, Фостер спрыгнул на траву, с разбегу перемахнул через забор и галопом унесся в подворотню.

Митци построила для Фостера корабль. Отключив свет в студии, она начала сотворение мира с созидания океана. И вот корабль уже посреди Атлантики в марте – бушует шторм, ветер взбивает океанские волны. Водяные валы бьют в доски борта, ветер свистит в такелаже. Паруса наполняются и хлопают, ливень решетит по палубам, вода хлюпает в трюме.

Этот надоедливый Гейтс Фостер ввалился через порог совершенно обессилевший, нес какую-то пургу. Одежда была заляпана землей, на скуле расцветал фиолетовый синячище. Бормотал о заговоре. Бормотал о предательстве бывшей жены.

Митци притащила матрас и одеяла, уложила несчастного, стерла старый мир и принялась строить новый. Рвались молнии, сыпались громы. Но мало-помалу промежутки между треском молний и ударами грома росли, порывы ветра слабели. Ливень сменился моросью, а затем прекратилась и морось. Волны утихли, паруса обвисли, и вскоре Гейтс Фостер уже крепко спал.