Рожденная на рассвете

— Прощай, Эмилианд, — прошептала в ответ Нева.

Когда она обернулась, он уже исчез.

Эмилианд и другие звери отправились в путь в тот же день, когда ушли Брайанд и Арройанд. Аллиадо донажи отбыли с небольшим отрядом доверенных солдат, сказав всем, что они собираются выследить зверей Да'Роха. Поверили ли Да'Вода в эту историю, Нева сказать не могла.

Астианд продолжал избегать Неву, как будто она несла чуму, и ее это устраивало, потому что это давало ей больше времени, чтобы продолжать работать с Вивижи, не вызывая его подозрений. Он редко бывал дома.

Но Вивижи часто бывала занята, и теперь, когда Эмилианд ушел, а Астианд держался на расстоянии, Нева вынуждена была признать, что чувствует себя одинокой. Даже Джоранд не навещал ее. Стараясь не зацикливаться, Нева продолжала читать дневник матери. Проблемы матери нравились ей больше, чем собственные, по одной причине: она знала, чем закончилась история Монажи.

Наконец Нева была вынуждена остановиться. Дневник заканчивался тем, что ее мать все еще находилась среди Да'Ксана, просматривая разные истории. Перевернув последнюю страницу, Нева тяжело вздохнула. Она чувствовала себя так, словно снова теряет мать.

Нева подумала об отце. Она скучала по нему. Сейчас она чувствовала себя одинокой среди Да'Вода больше, чем когда-либо. И ее глаза защипало от таких грустных мыслей.

Она положила руку на дневник в кожаном переплете, пытаясь вспомнить лицо матери, но безуспешно. Картинка в ее памяти была такой нечеткой, что это могла быть любая маджила.

Нева чувствовала как по щекам покатились слезы и не могла остановить их.

Одна слеза упала на открытую страницу, размазав чернила. Нева вытерла ее большим пальцем, но от этого стало только хуже. Упала еще одна слеза. Она снова попыталась вытереть ее. И все же буквы расплывались, превращаясь словно в лужицу крови.

Она нахмурилась, когда чернила растеклись и разделились, медленно образуя новый набор символов, больше слов, предложений. Против воли сила Невы вспыхнула, и дневник поглотило пламя. Нева поспешно вытерла глаза и с удивлением посмотрела на книгу.

В рассказе матери было что-то еще.

Нева пыталась игнорировать ту часть своего разума, которая все еще задавалась вопросом, почему Астианд держал книгу у себя в сейфе. Теперь ее любопытство разгорелось с новой силой. Дневник мог рассказать ей еще кое-что, но отдельные слова, появившиеся на странице, было трудно разобрать, и они не имели смысла без перевода.

Нева спрыгнула с кровати и пробралась через холл в ванную. Миланд всегда держал наготове таз с водой. Она намочила тряпку и провела ею по страницам одной рукой, в другой руке держа маленький огонек. Заколдованный дневник откликнулся на воду и поглотил ее силу, открывая новые слова на страницах.

Нева подивилась чарам матери. Никто в здравом уме не станет подносить жидкость к рукописи или держать открытый огонь рядом с хрупкой бумагой.

Страница за страницей Нева мочила листы. К тому времени, как она закончила, ее руки дрожали от волнения. Закончив, она проверила, пуст ли холл, и вернулась в свою комнату.

Несколько часов Нева сидела у окна. От откровений кружилась голова. Олианд сказал, что донажи и Монажи — были противницами, но теперь Нева уставилась на имя Тринижи, и холодок пробежал по ее спине. Противницы было слишком слабым словом. Они были врагами.

Нева нахмурилась, читая о Рте, Глазе и Руке Дианца. Они должны были быть сродни мифам, скрытым от богов. Если бы они были реальны и достижимы, это могло бы означать искупление их народа. Но Монажи ошибалась. Если бы мать Невы нашла хоть один из зубцов Тришулы… Что-то явно пошло не так, если эти знания были потеряны.

Или они были спрятаны? Нева поспешила продолжить чтение и остановилась, когда имя отца привлекло ее внимание. Было очень странно читать об отце глазами матери.

У Невы перехватило дыхание. Сколько она себя помнила, отец страдал из-за больной ноги, и теперь она знала, кто несет ответственность за это бремя. Это была Тринижи, которой Нева позволила пометить свою шею, заклеймить ее как Да'Вода, и которая ни перед кем не отчитывалась.

Ее затошнило. Почему отец ничего не сказал? Но она заставила себя продолжить чтение. Она думала, что знает конец этой истории, о том, как ее мать нашла и влюбилась в ее отца, но по мере того, как она читала дневник, у нее возникало неприятное чувство, что она ошибалась все это время.

— Великий Дианц, — наконец произнесла Нева вслух.

Она была той Самой Рукой? Ее мать принесла ее в жертву богам? Что это значит? О, как ошибались Да'Валиа! Она не была избрана богами. Она была принесена им в жертву.

Ошеломленная Нева закрыла дневник. Она чувствовала себя странно отстраненной от истории, как будто она не была ребенком-полукровкой, которая стала неожиданностью для матери. Она хотела быть человеком.

Но правда была в том, что она не могла им быть. Она имела доступ к большей силе, чем любая другая Да'Валиа, и у нее был двойной набор рогов, как доказательство этого.