Рожденные летать

Удивительно, но как только Пустельга и Рэйвен освоились с новой техникой полета, именно они первыми бросили вызов Ястребу. Я видел, что игра доставляет Ястребу удовольствие. Ничего не имея против дружеской конкуренции, он встречал одобрительным свистом особенно удачные броски девушек и на каждый отвечал новым рекордом.

Время шло. Мы провели в воздухе не один час, но никому не хотелось возвращаться на землю. И все же настал момент, когда все согласились, что сил забираться обратно на высоту у нас больше не осталось. Двигаясь по спирали, Отряд начал снижение.

В шедшем на посадку караване я оказался предпоследним, выше летела только Рэйвен. Глядя вниз, я любовался крыльями моих товарищей. Темные крылья Сокола и Туи резко контрастировали со светлыми крыльями Пустельги и Филина. Я обратил внимание, что светло-коричневые крылья Ястреба действительно несколько больше, чем у остальных. Кроме того, я заметил, что и у других крылья отличаются не только по размерам, но и по форме. В воздухе, когда крыло находится в движении, эти различия были незаметны, а на земле мы ходили со сложенными крыльями. Теперь же мне представилась возможность увидеть все крылья разом полностью раскрытыми в парящем полете. Я отметил, что не только размах крыльев у Ястреба больше, но они еще и гораздо шире, чем у остальных. Самые крупные маховые перья доходили ему до бедра. Но возможно, Ястреб просто немного опередил нас в росте, и нам еще предстояло догнать его.

Я отвлекся от размышлений о крыльях Ястреба и засмотрелся на летевшую над ним Пустельгу. Ее длинные светлые волосы были собраны в хвост на затылке, несколько выбившихся прядей вились на ветру.

— Эй, поаккуратнее! — Голос Сокола, с которым я едва не столкнулся, вернул меня к реальности.

— Извини. Устал! — крикнул я.

Отряд приземлялся. На расстоянии нескольких футов друг от друга мы по очереди опускались на каменистый отрог скалы, нависавший над каньоном. Слышались хлопанье крыльев, легкий топот ног, когда приземлившийся по инерции пробегал шагов десять-пятнадцать. Кое-кто иногда спотыкался, но никто не упал.

Отряд начал спускаться со скалы, мы осторожно шагали по каменистому склону. Все выглядели уставшими. Голос Сокола снова вторгся в мои раздумья:

— Интересно, как высоко мы в принципе можем подняться?

Ястреб остановился и вскинул голову вверх:

— Если бы это был лишь вопрос желания, я хотел бы подняться на ту высоту, где летают военные истребители.

— Ишь, размечтался! — рассмеялась Пустельга, с восхищением глядя на Ястреба.

Внезапно нахлынувшая волна ревности горячим воском разлилась у меня в груди. Я был поражен силой собственных чувств и, поскорее отвернувшись, стал рассматривать лежащую внизу пустыню. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел выражение моего лица.

— Как думаешь, на сколько мы сегодня поднялись? — не унимался Сокол.

— Какое это имеет значение? — пожала плечами Туи. — Сегодня мы были очень высоко!

— Интересно, а какова наша максимальная высота? Можем подниматься, пока хватит кислорода?

— Думаю, холодно нам станет гораздо раньше, чем кончится кислород, — сказал Ястреб.

— Перья обледенеют, чувак. — Туи хлопнула Сокола по плечу. — Наша проблема противоположна проблеме Икара, кстати.

— Вот же ирония судьбы, — добавил я, неуклюже попытавшись присоединиться к разговору.

— Лично я собираюсь попробовать и другие трюки, — заявил Сокол. Одно крыло он расправил и поднял, второе, распушив перья, опустил. — Пике — это, конечно, здорово, но скучно. А вот «бочка» или «петля»… и что там еще… — Сокол запнулся, безуспешно пытаясь вспомнить названия фигур высшего пилотажа.

— Для начала лучше попробовать «горизонтальную восьмерку», — сказал Ястреб, — намного проще «бочки».

— Перегруппировка в воздухе, — сказал Филин. — При полете на дальние дистанции — важно.

— Ты имеешь в виду клином, как гуси?

— Да. Уменьшается сопротивление воздуха. Один ведет. Ведомые отдыхают. Все летят дольше, — лаконично объяснил Филин.

— Верно. А вести мы сможем по очереди, — согласилась Туи. — В этом есть смысл.

— Надо тренироваться! — с воодушевлением подхватил Сокол. — И тогда мы полетим куда захотим. И никто нас не выследит.

Наступила пауза.

— А как же наши вещи? — спросила Пустельга. — Продукты, спальники, одежда, ну и все остальное?

— Можно попробовать лететь с рюкзаком, надетым задом наперед.

Пустельга сморщила нос и закатила глаза, обдумывая идею.

— А что, если нам снова придется спешно сниматься с места? Вдруг из-за груза мы потеряем скорость?

— В любом случае, улететь мы можем гораздо быстрее, чем удрать на машинах, — сказал Сокол. — И в пробке не застрянешь. На высоте птичьего полета пробок нет, — рассмеялся он.

— Но тащить барахло — устанем быстро, — засомневалась Туи.

— Зато мускулы быстро накачаем, — парировал Сокол.

Стряхнув охватившую меня задумчивость, я подключился к разговору:

— Надо сначала попробовать, посмотреть, что из этого получится, а потом уже решать.

— Согласен, — кивнул Сокол.