Рожденные перестройкой

— С ножом привычней, — пожимаю плечами. — Наган, мне кажется, в таком случае только осквернить можно…

Волк смеется. Я закуриваю и передаю сигареты приятелю. Тот тоже дымит.

— Ты с ним прямо как с живым, — веселится Волк. — Это же волына! Железо просто!

Отрицательно мотаю головой, ведя машину без превышения скорости.

— Не железо, Волк. Он, как и все в мире, тебя понимает. В древности оружию даже имена давали. Если ты к нему по-хорошему — никогда оно тебя не подведет и вовремя окажется в руке. Это мой друг. И я, и он знаем, когда мы друг другу будем срочно нужны…

Волк задумался над моими словами. Затем выкинул в окно сигарету, посидел недолго, достал свой ТТ и подержал его в руках.

— Извини, — тихо сказал он оружию и осторожно убрал его за пояс.

Я молча рулю и не собираюсь что-то говорить по этому поводу. Очень похоже, что Волк меня понял правильно.

— Ты подскажи, как лучше нам проехать, — говорю приятелю.

— Я скажу, — кивает он. — Сейчас пока давай прямо, как и едешь.

«Волгу» мы сдали на руки людям Барона. Машина была не новая, но это наше быстрое дело, и цену нам все равно назначили. Тоже неплохо. Я сказал, чтобы деньги отдали Барону. Надо закрывать свой долг.

Возвращаемся в Абакан на автобусе.

— Я знаю одно место, — говорит Волк по дороге. — Нужно ехать до Аскиза и оттуда как-то добраться до Бей.

— Зачем?

— Все просто, — хмыкает Волк. — Там есть звероферма. Выращивают маралов. У них рога — панты называются. Из них добывают пантокрин. Лекарство такое, чтобы у мужиков как кол стоял, — ржет приятель. — Пол-литровая бутылка на рынке стоит двести рублей. Сечешь?

Действительно интересно. Что-то такое я слышал о пантокрине.

— Ты уверен, что мы найдем эту звероферму? — слегка сомневаюсь я.

— Обязательно. Там ведь места совсем дикие. Любой встречный дорогу покажет.

— Тогда нет проблем! — говорю я. — Прямо сейчас и валим в этот Аскиз.

Но сразу уехать не получается. Покупаем билеты на поезд, который поедет только ближе к вечеру. Оставшийся день просто мотаемся по городу и даже сходили на какой-то французский фильм. Вроде это была комедия, но я не заметил, так как проспал. В восьмом часу приходит наш поезд, и мы едем Бог знает куда и черт знает зачем. Волк где-то о чем-то там слышал, и мы рвем в это никуда со скоростью пассажирского поезда.

В Аскизе выходим почти ночью. Идиотский поезд почему-то тащился еле-еле, кланяясь каждому столбу. Спрыгиваем на низкую платформу и осматриваемся. Редкие огни в деревянных домах вдалеке. Поднялся ветер и подморозило. Здесь, кажется, совершенное безлюдье в это время.

— Нам через степь переть, — заявляет приятель. — Здесь всюду степи. Только от Бей начинается тайга.

— Мы так замерзнем на хрен! — ежусь я.

— Ерунда! — улыбается Волк, достав сигареты. Предлагает закурить и мне. — У меня пара пузырей водяры найдется. Мы сейчас сходим в поселок, или можно подождать вон там, — он показывает рукой в сторону железнодорожного переезда, вдруг какую машину тормознем…

— Да кто тут ночью будет ездить?

Волк смотрит на наручные часы.

— Не ночь еще. Только начало двенадцатого, — возражает он. Это я и без него знаю. Часы у меня есть.

— Тут гостиница найдется? — интересуюсь я.

— Вообще-то должна быть, — кивает Волк. — Только есть ли нам смысл светиться в той гостинице? Мы ведь еще не знаем, как будем забирать пантокрин. Может, такой шум устроим, что нас по всей округе разыскивать начнут.

С подобным доводом я согласен. Действительно, в гостинице светиться не стоит.

— Ладно. Похолодало тут… — выпускаю дым в небо и снова затягиваюсь. Доставай, что там у тебя. А то скоро все мозги выстудим.

Волк смеется и лезет в свою сумку. Появляются бутылка водки, пластмассовый стаканчик и пачка печенья. Выпиваем по стаканчику, и кажется, дело у нас пойдет веселее. После второго захода холод отступает совсем.

Потрепавшись, допив бутылку, идем в поселок. Здесь, похоже, шли дожди, и дороги совсем развезло. Идти можно только по обочине, прижимаясь к заборам. Морозец грязь еще не прихватил. В округе брешут собаки. Выходим на просторный двор, не обнесенный забором. Здесь темнеет двухэтажное бревенчатое строение совсем унылого вида. Только в двух окнах первого этажа, ближе к углу здания, горит свет. Во дворе стоит древний грузовик ГАЗ-51 и мотоцикл «Урал» с коляской. Подходим к «Уралу» и осматриваем его.

— А вот и транспорт, — тихо смеется Волк, свинчивает крышку бензобака и засовывает туда длинную щепку. Вытаскивает ее наружу и смотрит, каков уровень бензина. — Да он, похоже, полный.

Из освещенных окон доносятся приглушенные пьяные голоса. Подхожу к мотоциклу и пробую руль. Замок, видимо, сломан давно, и руль вращается спокойно. Срывать его не придется. Сбрасываю со скорости на нейтралку.

— Подсоби, — говорю приятелю. Тот бросает свою сумку в коляску на брезент и, зайдя сзади, упирается в коляску руками.