Рожденные ползать

Чай оказался безумно вкусным. Если не с Цейлона, то действительно тот, настоящий, с прошлых времен. Видать, остались еще в бункере запасы.

– Ну а как здесь очутились, помните? В этом вашем… мм… учреждении?

– Не помню ничего, – пожаловался Пал Палыч, – а когда пытаюсь вспомнить, головушка болит.

– Жаль, ваши знания могли бы быть полезными. А помните ли вы Сергея Вильдера, – и Немов неожиданно указал на побледневшего врача. – Он с вами долгое время жил, в бункере, потом, говорит, что вы пропали куда-то.

Бородатый очень внимательно посмотрел на Сергея, а затем отрицательно помотал головой.

– Первый раз вижу. Да и как я мог с ним жить, если я всегда был здесь один?

Вильдер чуть не подавился куском сушеного мяса. Он вдруг обнаружил, что стоит на самом краю пропасти. Эти несколько секунд между вопросом Олега и ответом Пал Палыча растянулись на целую вечность. Руки начали мелко подрагивать, и пришлось поставить кружку с чаем на табурет, чтобы не выдать волнения. Вот сейчас бородатый все вспомнит, и Сергею конец. Что он скажет в свое оправдание? Прозвучит ли это убедительно? Или придется во всем сознаться? Сознаваться страшно, ведь он старательно в мыслях избегает всего, что касается бункера.

Сергей с трудом смог скрыть вздох облегчения, когда услышал ответ Пал Палыча. «Еще пара подобных ситуаций, и я сам все расскажу. Невыносимо все переживать заново. Нам надо как можно скорее покинуть это место, а то события могут и повториться».

* * *

Мише все было в диковинку. За ночь и утро он повидал столько всего, что голова шла кругом. Эта экспедиция изменила его жизнь, и парень точно знал, что не сможет больше сидеть на станции и выполнять рутинную работу. Как минимум, он запишется в сталкеры и будет совершать ночные вылазки, и Василий Петрович не сможет ему в этом помешать. Ему не терпелось осмотреть бункер, и он быстро допил чай, вскочил и теперь бродил по комнате, ожидая, когда закончат с трапезой остальные. Его внимание привлекла зеленая тоненькая тетрадка на столе, и он, не колеблясь, взял ее и раскрыл. Кривоватым мелким и еле разборчивым почерком в ней описывались какие-то сумасшедшие приключения совсем уж нереальных существ.

– Что это? – не удержался от вопроса Миша, показывая тетрадку Пал Палычу.

– Миш, – неодобрительно покачал головой Немов, – нехорошо в чужих вещах рыться. Вы его извините, он просто любопытный очень, – обращаясь уже к бородатому, сказал сталкер.

– Сказки пишу. Мрачные, – сказал Пал Палыч, забирая из рук Миши исписанную тетрадь.

– О чем сказки?

– О том, что люди однажды забыли, как улыбаться. Отражения украли их улыбки.

Миша вспомнил байку коменданта про зеркало. Неужели те самые отражения? Вот и еще один человек, который про них знает. Надо будет потом подробнее расспросить.

Мишу совсем не пугал бородатый, пусть он и «слегка» не в себе, но угрозы парень не чувствовал. В отличие от Вильдера. Начинающий сталкер заметил напряжение Сергея, хотя, возможно оно было связано с тем, что тот прожил столько лет в бункере войсковой части. Миша был далек от каких-либо подозрений, да и причин сомневаться в Вильдере не имелось.

«А мужик-то здесь припеваючи живет, в тепле и с электричеством. Захочет ли он делиться с нами?»

* * *

После угощения сталкеров Пал Палыч слегка повеселел. Да и неожиданные посетители, свалившиеся на голову, показались ему отличными слушателями.

Немов с трудом внимал ему, поскольку все, что говорил бородатый, являлось бредом. Но из вежливости приходилось поддерживать разговор. Командир сталкеров уже понял, что от Пал Палыча он вряд ли добьется чего-то разумного. А мужик все говорил и говорил:

– За все годы наблюдатели так и не обнаружили себя. Но я знаю, они неотступно следят за всем, что здесь происходит. А вы их не видели? А вдруг вы с проверкой от них? Нет? Ну я, в принципе, и не особо верил. Какие-то вы недальновидные немного, извините, обидеть не хотел.

Темы бородатый менял с поразительной скоростью.

– Распогодится, и по грибы пойдем, – говорил он. – Там как, все так же тучками небо затянуто?

Или вдруг неожиданно начинал цитировать странные стишки без рифмы. Кажется, такие назывались раньше хокку, но Немов не был до конца в этом уверен.

– Замри. Кто знает,
Когда внезапно оборвет
Свой крик кукушка?

А потом ни с того ни сего заявлял, не обращаясь ни к кому:

– Это у вас там из-за пазухи не топорик ли торчит? Мне бы одолжить, я б сосенку им завалил бы, дровишек нарубил, костерок бы запалили.

Разговор начинал утомлять. Да и поспать после тяжелой ночи не мешало бы.

– Слушай, Пал Палыч, сделаем перерыв? Нам бы с дороги отдохнуть.

– Конечно-конечно, – засуетился мужик. – Чего ж молчите-то? Пойдемте, размещу вас. Далеко ходить не надо, здесь же, на первом уровне. На второй я редко хожу, только если починить что-то в генераторной да фильтры почистить. Ну, еще за консервами в продзону – мне много не надо. Опасно на том уровне.

– Что за опасность? – напрягся Немов.

– Голова начинает болеть, точно так, когда я пытаюсь о прошлом думать.