Рожденные ползать

— Кто сегодня был в наряде? — орал красный от злости Тихон.

— Рядовой Балоян, — подсказал кто-то.

— Петров, давай, дуй к дежурному по части и узнай у него, все ли было в порядке, когда Балоян вчера вечером заступал… Нет, отставить дежурного, однозначно! Двери опечатаны его печатью — значит, он был здесь… Так, Петров, давай в казарму. Проверь, может быть, этот мудак там. Только аккуратно, не поднимая шума на весь полк — сами, стопроцентно, разберемся.

— Ты, Панин, — повернулся он к моему начальнику, — бери эскадрильский тягач и быстренько проскочи по всем стоянкам. Прочеши все укромные места, но доставь мне этого гада живым или мертвым — я ему яйца откручу, однозначно!

Скрылась на тропинке, ведущей к казарме крепкая фигура Петрова. Умчался «Урал» с Паниным. Мы сидели в курилке, обсуждая необычное происшествие:

— Неужели дезертировал? — предположил кто-то.

— Что он, самоубийца? — не соглашался другой. — Дезертировать с оружием, это, знаешь ли… Пристрелят при задержании, чтобы людьми не рисковать! А если и поймают, это ведь совсем другая статья. Законопатят так, что мало не покажется.

— Это точно, — вмешался в разговор капитан Борзоконь, — я уже, сколько лет в армии, а за все время только один аналогичный случай помню, — начал он, делая ударение на букве «а» в слове «случай». — У нас в соседнем полку дело было. Нет, скорее всего, слил спирт с какого-нибудь самолета и не рассчитал свои силы. Спит себе где-нибудь спокойно, а мы тут бегаем как придурки!

Технари зашумели, каждый выдвигал свою версию случившегося, но большинство поддержало капитана.

Минут через сорок, посыльные вернулись, разводя руками. В зоне эскадрильи Балояна обнаружить не удалось. В казарме подтвердили, что оружие он получил и в наряд заступил точно в положенное время.

Инженер уже не кричал, а выглядел озабоченным:

— Бычкуй сигареты, однозначно. Кончай рассиживаться. Все, разбежались по своим норам. Еще раз тщательно проверить все закоулки, стопроцентно, посамолетно. Печати на укрытиях не срывать, до выяснения обстоятельств!

Курилка возле домика опустела. Техники, продолжая спорить, рассосалась в разные стороны. Наше звено также потащилось в свой, самый дальний угол зоны.

Добравшись до своего укрытия, я первым делом осмотрел печати на створках. Они были на месте, но какие то странные. Пластилин налеплен, как попало, оттиски небрежные, еле различимые. Создавалось впечатление, что их ставил человек, который или сильно торопился или был пьян.

Для очистки совести я обошел вокруг укрытия — ничего и никого. Больше искать было негде. Во все стороны вплоть до соседних укрытий простиралось отлично просматриваемое, заросшее травой пространство.

Стараясь протянуть время, я начал ходить взад и вперед, думая только об одном — как бы мне, в конце концов, вырваться в Ригу. Мои мозги перебирали различные варианты, когда, внезапно, нечто привлекло мое внимание. Чуть в стороне от моего укрытия, в траве что-то блестело.

Удивляясь, что бы это такое могло быть, я пошел посмотреть. Однако через минуту солнце зашло за тучу, и цель оказалась потерянной. Продолжая двигаться примерно в том же направлении, и внимательно глядя себе под ноги, я добрался до неглубокой канавки, тянущейся параллельно рулежке. Здесь трава доходила мне почти до пояса. Я перепрыгнул через нее, и уже собрался идти дальше, но вдруг замер от неожиданности. Из травы торчала нога в солдатском сапоге. Приглядевшись, через заросли можно было различить тело человека, лежащего ничком. На его спине расплылось большое бурое пятно, резко контрастирующее с зеленым фоном гимнастерки.

Как в кино при замедленной съемке, мой взгляд сфокусировался на подошве сапога. Вот прилипший желтый листочек. Несколько камушков, застрявших в пазах ребристой поверхности. Каблук без подковки, сильно стоптанный на левую сторону и неторопливо ползущая большая божья коровка, ярко красная на мертвом черном фоне.

В моей голове сферическими кольцами пульсировала пустота. Я перестал что-либо соображать, как будто боясь впустить внутрь одну простую и страшную мысль, рвущуюся из подсознания. Насекомое, между тем, продолжало свой путь, заползая все выше и выше. Как зачарованный я смотрел на него, будто это было сейчас самым главным в моей жизни. Божья коровка, между тем, добралась до самого верха подошвы сапога, покружилась на месте, раскрыла створки хитинового панциря и с легким жужжанием взлетела. В ту же секунду я развернулся и изо всех сил побежал в сторону эскадрильского домика.