Рожденные ползать

Хотя, Юра целыми днями находился практически один на один со своим самолетом, пытаться запустить его в укрытии, было делом немыслимым. При первых же звуках одинокого стартующего двигателя, на шум сбежалась бы вся эскадрилья. Кроме того, от его укрытия до ВПП — порядочное расстояние. Пока он запустится, пока вырулит, ему успеют десять раз заблокировать и взлетную полосу и рулежки. Попробовать угнать во время полетов? Это интереснее. Самолет полностью готов к полету, до взлетной полосы рукой подать и среди прочих одновременно ревущих движков, вряд ли кто-нибудь услышит его несанкционированный запуск. Но тоже не годится. На ЦЗ во время полетов миллион народу, спецмашины. Его тормознут еще быстрее. Как же быть?

Юрины размышления практически зашли в тупик, когда случайно, из разговора двух техников он услышал слово — «газовка». Это было, как удар молнии, как божественное озарение. Хотя он сам еще ни разу не участвовал в этой процедуре, но уже многое знал о ней. «Газовка» самолетов производилась в эскадрильях после регламентных работ в ТЭЧ или длительном перерыве в полетах. Она включала в себя буксировку МиГа на специальную «газовочную» площадку, запуск двигателя и проверку его работы на различных режимах.

У Гусько от радости перехватило дыхание. Ведь он проведет в отпуске почти месяц, и все это время его 21-ый не будет летать. Значит, после возвращения в полк, ему первым делом придется «газовать» самолет. Вот он, его зверь, который бежит прямо на ловца!

В отпуске, будущий угонщик и диссидент, даром времени не терял. Он часами просиживал в библиотеке, штудируя доступные книги по теории и практике самолетовождения, наставления по производству полетов. На учебном аэродроме своего бывшего института, где стояли несколько списанных, с выработанным ресурсом и прикованных к земле стареньких самолетов, он нашел их смотрителя — дядю Петю.

Дядя Петя, как его называли все, от студента до ректора, бывший летчик Аэрофлота, быстро проникся к Юре симпатией. Бутылка водки, которую Юра каждый раз «случайно» имел при себе, эту симпатию значительно усиливала. Бывший ас и нынешний пенсионер, опрокидывая рюмку за рюмкой, с удовольствием отвечал на все вопросы «студента». Да и как было не помочь парню, который бредил небом и мечтал перевестись со скучной инженерной специальности в летное училище.

Частенько они забирались в кабину стоящего на приколе пассажирского ЯК-40 без левого крыла. Пенсионер терпеливо рассказывал о предназначении различных приборов, тумблеров и ручек управления. Иногда, они ненадолго запускали двигатель, осуществляли подготовку к вылету, имитировали взлет и летали, словно на тренажере. В конце своего отпуска, Гусько, предусмотрительно сделавший фотографии приборной доски МиГ-27, имел достаточно ясное представление обо всем, что его интересовало.

После возвращения из отпуска, Юра, как будто случайно, старался лишний раз пройти мимо газовочной площадки. Она располагалась совсем неподалеку от ВПП. Серые бетонные плиты, покрытый ржавыми подтеками газоотбойник, какие-то, валяющиеся на земле металлические тросы, прикрепленные одним концом к залитым в бетон стальным кольцам. Вот оно — место, где исполняются мечты, только мечта должна быть соответственной. Теперь такая мечта у Гусько была.

— Приехали, — голос Панина вывел Юру из задумчивости.

Тягач, скрипнув тормозами, остановился. Техники выбрались из кабины.

Пока устанавливали самолет на площадке, выяснилась одна очень неприятная вещь. Как, оказалось, производить процедуру «газовки» должен был не он, а старший техник. Теперь тщательно выверенный план начал рушиться. Гусько не имел ни малейшего понятия, как уговорить Панина поменяться местами.

Неожиданно, тот не стал долго упираться:

— Хочешь попробовать сам? Ну, черт с тобой, пробуй! — разрешил Панин.

Не помня себя от радости, Юра бросился отсоединять буксировочное водило, и снимать заглушки с двигателя. При установке колодок под широкие колеса основных стоек шасси, он, воровато оглянулся по сторонам, не смотрит ли начальник в его сторону. Старший техник что-то строчил в журнале. Тогда Гусько выдвинул колодки чуть вперед и влево. Теперь если посмотреть со стороны, то казалось, что они надежно блокируют колеса. Однако если резко вывернуть вправо и при этом газануть сильнее, то вполне можно было их объехать.

Увидев, что его манипуляции остались незамеченными, Юра быстро полез по стремянке в кабину и запрыгнул в кресло. Руки его мелко дрожали. Следом неторопливо поднялся Панин и начал объяснять:

— Значит, так. Включай сначала все здесь, потом…. Слушай, ты чего такой бледный? Боишься что ли? Да не бойся, не взорвется. А то давай, я сяду.

Юра отрицательно замотал головой, вскинув руки. Его глаза были полны мольбы.

— Ну ладно, давай сам. Странный ты какой-то.

После тщательного инструктажа, старший техник, вспомнив, что ему нужно еще кое-что подготовить, спустился вниз. Тихо шипя стравливаемым воздухом, опустился фонарь, негромко щелкнули закрываемые замки. Гусько остался один, отделенный прозрачным стеклом от внешнего мира.