Рожденные ползать

Была она абсолютно голой и, по-видимому, находилась в крайней степени опьянения. Ее платье валялось тут же на полу, рядом с бюстгальтером и белыми трусиками в трогательный красный горошек. На удивление, у нее оказалась очень неплохая фигура: плавные обводы плеч, высокая грудь с крупными, торчащими в разные стороны сосками. Крепкие бедра плавно переходили в стройные ноги. Одна из них была согнута в колене, как бы приглашая не упустить открывающиеся возможности. Отливал рыжим золотом треугольник волос, внизу слегка округлившегося живота. «Гляди-ка, значит, волосы на голове — настоящие, не крашеные», — мелькнула в моей голове дурацкая мысль. Единственное, что портило впечатление, это болезненно бледная, нездорового цвета кожа и два огромных синяка на правом бедре.

Насладившись произведенным впечатлением, Гулянюк подтолкнул нас к кровати:

— Вперед! Она — вся ваша! — и видя, что мы продолжаем стоять на месте, добавил: — Не бойтесь, не бойтесь. Никаких фокусов. Здесь у меня не цирк. Для друзей вход бесплатный.

Я кинул быстрый взгляд на Алика и встретился с ним глазами. В них я прочел ту же самую мысль, которая только что пришла в мою голову: «Кажется, выход будет платным!». Как по команде, мы попятились назад.

— Куда? — удивился Адам. — Не дрефь! Может, хотите спиртика для храбрости? Сейчас налью.

Он сделал шаг к столу, отпустив, наконец, наши плечи. Воспользовавшись этим, мы с Аликом начали медленно отступать к двери.

— Нет! — твердо сказал я. — Извини Адам, я тебя очень уважаю, но не хочу…, — мне хотелось сказать, что не испытываю ни малейшего желания сесть за изнасилование, но осознав, что он вряд ли сильно озабочен моей судьбой, переформулировал: — …не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Ведь она завтра проспится и сразу к командованию побежит жаловаться.

Глаза Гулянюка начали наливаться кровью, как у матерого кабана-секача, у которого на пути возникла неожиданная помеха.

— Никуда она не побежит! Или может тебе меня жалко? Да я всю жизнь жил, как хотел. Брал, что хотел. Пил, когда хотел. Ты себя лучше пожалей, вахмурка!

В это время внезапно подал голос Алик:

— Мы очень любим своих жен и не хотим им изменять!

Совершенно неуместное в данной обстановке заявление, неожиданно произвело впечатление на Адама. Он на секунду оторопел, потом переспросил недоуменно:

— Жен? Чьих жен? Так вы что, оба женаты?

Мы энергично закивали головами в подтверждение его догадки.

— Ясно. Значит, на ней вы жениться уже не сможете, — сообразил, наконец, Адам. — А какой же хрен марамошкин сказал мне, что вы холостяки? — и, не дожидаясь нашего ответа, рявкнул: — Чего уставились? Что вам здесь, цирк бесплатный что ли? А ну, давай, валите отсюда!

Нам не нужно было повторять дважды, последние слова Адама застали нас уже в коридоре.

* * *

Адам взвалил на плечо огромный ящик с неуправляемыми авиационными ракетами. Физическая работа, особенно тяжелая, всегда доставляла ему удовольствие. Чувствуя, как перекатываются под одеждой тугие бугры бицепсов, видя, что один поднимает тяжести, которые другим и двоим не под силу, он ощущал себя здесь в родной стихии. Работая вместе со своими коллегами-вооружейниками (начальник группы, наконец, решил навести в хранилище порядок), Гулянюк все время думал о Вике. После того случая в гостинице, она пропала на целый месяц, Говорили — взяла отпуск, за свой счет. Сегодня, офицер снова увидел ее в столовой. Он пытался заговорить, но девушка, зло, швырнув ему тарелку на стол, торопливо отошла.

Чем больше Гулянюк думал о ней, тем больше ему становилось не по себе. Его лоб от чего-то покрылся испариной. Словно от слабости, задрожали ноги, поплыли перед глазами радужные круги. Нет, Адам, конечно, чувствовал себя немного виноватым, но все же не на столько, чтобы какие-то идиотские сантименты могли сказаться на его железном здоровье.

— Что же мне так хреново? — недоумевал он, пытаясь понять, что происходит. — Старею что ли? Становлюсь излишне чувствительным?

Гулянюк пытался хотя бы на время забыть о Вике, отвлечься, однако мысли, как в заколдованном кругу, все время возвращались к ней. Вот, она кричит что-то обидное и вываливает содержимое тарелки ему на китель. Потом хватается за ящик с боеприпасами, отчего тот становится тяжелым, как бетонная плита, вырывается из рук Адама и с грохотом падает на пол. Круги плывут и плывут перед глазами. Откуда-то издалека, доносятся непонятные звуки. Вот, кто-то подходит и трясет его за плечо:

— Товарищ старший лейтенант! Товарищ старший лейтенант, вы в порядке?

Как со стороны, в ответ звучит его собственный голос:

— Все, хлопцы, перекур. Что-то мне…. Пойду, выйду на свежий воздух.

Словно слепой, он пытается найти выход из хранилища боеприпасов. Однако через пару шагов, его ноги подкашиваются и, Гулянюк начинает медленно оседать на землю. Кто-то подхватывает Адама под мышки, предохраняя от падения на бетонный пол.