Рожденные ползать

Когда на Урал пришла советская власть, казалось многовековому верховодству семьи Кулаковых в деревне приходит конец. Однажды в тех местах появился представитель из уезда с двумя сопровождающими в кожанках и с огромными маузерами на боку. Велено было добровольно создать в деревне колхоз. Срок — неделя. Враждебные, препятствующие добровольному процессу элементы подлежали высылке туда, куда Макар телят не гонял, но зато зимовали раки.

В этот вечер ужин в семье Кулаковых проходил бурно. Шестеро сыновей Кулакова, рослые здоровенные парни рубили воздух своими широкими, как лопата ладонями и кричали наперебой:

— Чево ж ето деется? Все чево нагорбатили, голозадым пьяницам отдать?! Комбеду ихнему? — рвал рубаху на груди один.

— Не, надобно обрезы настрополять, в дом красного петуха пустить и — в лес! Вона как в соседней деревне Затухины и Хомутовы. Сойдемся с ими сообча и ищо поглядим кто кого перемогнет. В бараний рог краснопузых свернем! — горячился другой.

— Батя, да ты што ж? Никак язык што ли проглотнул? Чего дееить то станем? — недоумевал третий.

Кряжистый, похожий на дуб и, заросший до самых глаз густой бородой, Кулаков-старший, стукнул пудовым кулаком по столу:

— Цыть, щенята! Я вам покажу — лес! Плетью обуха не перешибешь. Тута умишком брать надобно.

— Ты што батя, каким умишком? Все ж отимуть: скотину, утварь, землю!

— А ежли не токмо свое не расфуфырим, а есче и чужим разживемси? Што тады?

Сыновья в ошеломлении смолкли. Разом наступила тишина. Наконец самый старший из них несмело спросил:

— Да как же ж енто, батя?

— А сами колхоз заорганизуем и все под себя подомнем! — прозвучал короткий ответ. Дети так и застыли с открытыми ртами.

На следующий день Кулаков-отец пошел по дворам агитировать за колхоз. Напрасно рвали глотку на митингах представители комитета бедноты, уверяя односельчан, что мироеду доверять нельзя. Они горячо убеждали, чтобы в тот колхоз никто не записывался, а нужно создать свой — истинно коммунарский. В ответ Кулаков только молча поглаживал свою бороду и хитро усмехался.

Когда в установленный срок из города приезжал уполномоченный из уезда, Кулаковы встретили его, не доезжая пару верст до деревни. В окружении сыновей, глава семьи преподнес представителю власти хлеб-соль вместе со списком членов нового колхоза. Комитетчиков там естественно не было. За разговорами о покосе и видах на урожай, в карман приезжего как-то незаметно перекочевали несколько золотых десяток царской чеканки. В деревню они въезжали вместе. К тому времени уполномоченный уже полностью разделял точку зрения деревенского старосты.

В тот же вечер провели выборы председателя только что созданного колхоза. Им большинством голосов был выбран Кулаков. Комбедовцы пытались чего-то доказывать, но их мало кто поддержал. Большая часть крестьян состояла из трудяг-середняков. Они, конечно, недолюбливали богатеев Кулаковых, но еще больше не любили горлопанов, пьяниц и лодырей, которыми в своей основе являлись комитетчики.

Через некоторое время селяне с удивлением увидели, как к сараю Кулаковых пристроили еще один, после чего скот со всей деревни был обобществлен под надзором нового председателя. Теперь только он решал, кто и когда может получить крынку молока, фунт мяса или мешок картошки. Правление колхоза покорно голосовало за любое предложение председателя. Такой власти на селе Кулаковы не имели даже при царском режиме.

Еще через месяц из уезда приехали красноармейцы с винтовками и увезли бывших комбедовцев в неизвестном направлении. Больше их никто никогда не видел. Как объяснили жителям деревни, это, со всей пролетарской ненавистью выселяются враждебные элементы, искусно маскировавшиеся под деревенскую бедноту, не пожелавшие вступить в колхоз и тем препятствующие строительству новой светлой жизни. С тех пор Кулаковы стали постоянными председателями колхоза.

Панин вспомнил, как Полозов изображал беременный Иркин живот и обреченно махнул рукой:

— Да черт с вами со всеми. Женюсь.

Он знал, что отпуск заканчивается, а там возвращение назад в ставшую уже родной казарму. А до окончания училища еще столько времени! В общем, его будущая семейная жизнь представлялась ему какой-то отделенной и поэтому совсем не страшной перспективой.

Несмотря на то, что у него оставалось всего одна неделя отпуска, отец Тамары, используя все свои связи, успел организовать регистрацию брака. Свадьбу сыграли солидно в районном городе в ресторане. На ней жених напился до чертиков.

Настоящая семейная жизнь Панина началась только после окончания училища. Во время учебы он под любым благовидным предлогом старался не ездить в отпуск в родную деревню. И вот, наконец, выпуск. Учился Панин неплохо, но и среди отличников не был. Поэтому когда дошла очередь до его распределения все самые лучшие места уже разобрали. И все-таки ему тоже дали возможность выбора. Офицер, оформляющий документы спросил:

— Где хотите служить, товарищ курсант? На южном или на северном побережье?

— На южном, товарищ майор, — не задумываясь, ответил Сашка.