Рожденные в огне

Вышедшие из гипера корабли не похожи на лоханки де’Шантоне. Да и сам маневр четко говорит о том, что французу здесь делать нечего. Тех, кто явился сюда, идентифицировать пока удалось лишь частично. Что это имперский флот, сомнений даже не возникало – уж построенные на уральских верфях корабли сложно перепутать с другими. Но откуда такая армада?

Четыре линкора, четыре линейных крейсера… Ну, с этими все понятно, о них Кеннинга предупреждали. Еще восемь кораблей – по массогабаритным характеристикам тоже линейного класса, но идентифицировать не удается. Однако же похожи на те, что строят восточники – скорее всего, трофейные, прошедшие модернизацию. Еще одна громада непонятного типа. Видать, русские опять что-то изобретают, и связываться с продуктом их пытливого ума нет никакого желания. В стороне три корабля, два из которых удалось идентифицировать – авианосцы. Легкий, производства Ассоциации, видимо, трофей, и второй – полноценная и тоже, судя по некоторым нюансам, модернизированная машина. Третий пока непонятен, однако, очень похоже, тоже авианосец. Позади строя, заметно отставая, держится большая группа кораблей непонятного назначения. Система идентификации упорно твердит, что это транспорты, но идут они уж больно четко, и построение – такая же «стена», как у линкоров. Плюс куча более легких кораблей, превосходящих эскорт Кеннинга численностью как минимум втрое.

Это была еще не катастрофа. В конце концов, у Кеннинга было больше линкоров и авианосцев, да и с планеты, случись нужда, можно поднять истребители. Проблема была в другом. Русские очень точно все рассчитали. Максимум полчаса – и они будут на дистанции прицельного огня. Они уже в строю, их силовые поля выведены на режим. Более того, легкие корабли явственно обгоняют основные силы и смогут открыть огонь даже раньше. По не прикрытым защитными полями кораблям даже их сравнительно легкие орудия могут работать весьма эффективно, и малочисленное боевое охранение их не остановит. А вот кораблям Кеннинга надо еще перестроиться, а для этого дать ход, начать маневрирование – и это притом, что реакторам для того, чтобы выйти их «холодного» стояночного на рабочий режим, требуется не менее часа. К тому времени, как корабли смогут дать ход и поставить защиту, в них наделают дырок больше, чем в швейцарском сыре! В общем, конфедератов поймали со спущенными штанами, и это еще мягко сказано.

Адмирал, не сдержавшись, громко скрипнул зубами. Будь здесь эскадра де’Шантоне, она смогла бы хотя бы затормозить русских. Реакторы легких кораблей уступают тем, что устанавливают на линкоры, в мощности, но притом куда быстрее выходят на режим. Вот только интуиция подсказывала Кеннингу, что де’Шантоне не придет. Если маршрут и время следования основных сил флота известны противнику, значит, утечка информации прошла с самого верха. И почти наверняка известен и маршрут второй эскадры. Действия Александрова несложно просчитать – он человек предусмотрительный, оставлять за спиной угрозу не будет. Вывод следует простой – эскадры де’Шантоне больше нет.

Решение требовалось принимать немедленно, однако прежде, чем Кеннинг успел хоть что-то сделать, на всю рубку запиликала мелодия. «Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь…» Кто узнал – тот понял. Именно так, в безбашенную лейтенантскую молодость звучали позывные Александрова. Посылать вместо уставного приветствия разнообразные мелодии для пилотов – традиция, освященная веками. И даже суровые адмиралы, прописывая за нее очередной нагоняй, помнили, что и сами когда-то были такими же. И вот – глоток прошлого, глупая, но заразительная детская песенка, а сразу за ней голограмма Александрова во всей своей красе.

– Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну! – рассмеялся Александров, оглядывая рубку. – А ничего тут у вас, миленько. Привет, Макс! Какими судьбами?

– А то ты не знаешь, – буркнул Кеннинг, глядя в лицо собеседника. Александров с момента их последней встречи практически не изменился – так, добавилось седины, но не критично, согласно возрастной норме. Ну и заматерел, конечно. И ничем уже не напоминает того лейтенанта, в паре с которым они когда-то лихо гоняли пиратов и так же лихо напивались позже, когда шли в бар клеить девчонок. Разве что все той же вечной смешинкой где-то в глазах, в самой их глубине, так и не потускневшей с годами.

– Догадываюсь, – невесело усмехнулся Александров. – Наводить конституционный порядок – у нас это вроде бы именно так сейчас называется.

– Ну а раз знаешь – зачем спрашиваешь?