Рожденные в огне

– А чего тут объяснять? – Коломиец неторопливо встал (стул пискнул, как всем показалось, облегченно), оглядел собравшихся с высоты своего роста тяжелым, немигающим взглядом. Получилось неплохо, но, тем не менее, столь ярко выраженного эффекта угрозы, как у вежливо улыбающегося адмирала, добиться ему не удалось. Не хватало, наверное, той малости, что позволяет ощутить, как твой собеседник вот так же, с улыбкой, приказывает: «Расстрелять!» – Это невыгодный нам союз, и мы не собираемся действовать в ущерб своим интересам.

– То есть?

– То есть любые три ваши планеты, вместе взятые, не дотягивают до Урала ни по производственной, ни по ресурсной базе. При этом в предложенном вами проекте договора вы все оставляете за собой право самостоятельного принятия решений… ну и еще много чего. Перечислять слишком долго, но в целом сформулировать можно одной фразой: пусть Урал нам помогает, пусть уральцы нас защищают, а в остальном мы сами по себе.

– Это стандартные договоры, такие же, как мы заключали с Конфедерацией… ну, почти.

– Забудьте про Конфедерацию, – холодно сказала из недр своего кресла Громова. – Просто забудьте. Она вас бросила, и вы приползли к нам.

– Но сейчас-то все наладилось, войны нет! – истерично выкрикнул кто-то.

– А завтра – будет. Мы занимаемся только тем, что нам выгодно. Выгодно будет сотрудничать с конфедератами – поддержим их. Выгодно с Ассоциацией – и с ними найдем общий язык. Вы можете присоединиться к кому угодно, мы никого не заставляем. Но помните, для нас вы, пока не окажетесь под нашей юрисдикцией, не субъекты, а объекты политики. Стало быть, и условия ставить будем мы.

– Вы будете воевать против сограждан? – вновь истерично взвыл тот же голос. Александров поискал его взглядом, узнал…

– Когда-то корабли, укомплектованные вашими экипажами, были в числе тех, кто захватывал Урал. Да, против вас я буду воевать с удовольствием.

– Все всё услышали, – резюмировала Громова, словно молотком разбивая застывшее в помещении зеркало тишины. – В общем, текст договора на ваших планшетах. Читайте и думайте. Пойдемте, мальчики.

«Мальчики» переглянулись, дружно хмыкнули, однако послушно встали и последовали за дамой. У дверей Александров остановился, обернулся и холодно сказал:

– Полчаса вам.

Когда они вернулись (полчаса, минута в минуту, точность – вежливость королей и снайперов), зал гудел, как хорошенько растревоженный медведем улей. И даже появление хозяев собравшиеся заметили далеко не сразу. Но вот гомон начал стихать, и, наконец, от толпы сгрудившихся в кучу дипломатов к уральцам выдвинулся весьма обаятельной наружности джентльмен. Этакий светский лев местечкового разлива, высокий, с чуть тронутой сединой гривой темных волос. Такими киношники любят изображать дворян в тридцать каком-то поколении, но Александров, да и остальные знали, что данный конкретный индивидуум родовитостью похвастаться не может. Представлял он Большие Нидерланды, а род его лет семьдесят назад (если разведка не врала, конечно) перебрался на эту планету с одной из систем Швейцарских Кантонов. То есть банкиры-то в роду этого джентльмена, очень может быть, и водились, а вот дворяне – сомнительно.

– Это совершенно неприемлемо, – хорошо поставленным голосом заявил выборный представитель от коалиции дипломатов. – Предложенный вами текст договора фактически лишает нас суверенитета.

Сказал – и замолчал, ожидая ответного хода уральцев, но не услышал в ответ ничего. То есть абсолютно. Хозяева сидели и спокойно, изучающе наблюдали за ним. Ни улыбок, ни ругани, лишь спокойная отстраненность. Потом Александров улыбнулся чуть заметно, пожал плечами:

– Ваша ошибка в том, господа, что никто вам не предлагает обсуждать договор. У вас лишь один выбор: подписать его и получить шанс уцелеть в следующей войне, которая, поверьте, не за горами, или не подписать и гарантированно погибнуть, когда восточники захватят ваши планеты. И да, еще одна ошибка. Он не фактически, а категорически лишает вас суверенитета. Мы создаем нормальное государство, которому не нужны гири на ногах. Ему требуются провинции, вассалы, колонии, но не центры сепаратизма. Так что одна страна, один император, один народ, один язык. Русский язык – и никак иначе.

– Весьма забавно слышать это от… – начал было дипломат и замолчал. Громова, четко сообразившая, что он едва было не ляпнул, выразительно погрозила пальцем:

– Ну что же вы испугались? Договаривайте, не бойтесь.

– От сепаратистов, – буквально выплюнул, набравшись смелости, голландец.

– От имперцев. Тех, кто желает быть центром империи, ее стержневой нацией, а не провинцией неведомо кого. И если в Конфедерации за столько веков не поняли, кого посмели завоевать, то грош цена ее политологам.