Рожденные в огне

Хотя, говоря по чести, женщин здесь хватало, и красивых среди них было более чем достаточно. И от разнообразия стилей одежды малость кружилась голова. Конечно, подавляющее большинство дам предпочитало все же платья. Вот только платье – очень растяжимое понятие. И перещеголять друг друга пытались все – вот оно, дружное женское братство, в котором пихание локтями – это так, изящная мелочь…

Впрочем, мужчины не отставали. Офицеры блистали новенькими парадными мундирами, придерживали кортики и звенели медалями, гражданские, которых, впрочем, было меньшинство, пытались брать ценой… Впрочем, большинство производственников тоже натянули мундиры, на ношение которых по случаю военного времени имели право. Очень похоже, офицерская форма на такого рода мероприятиях еще долго останется основным элементом дресс-кода.

Словно подтверждая эти мысли, чуть в стороне неспешно продефилировали Устинов и Громова. Мундир маршала казался жестким от наград – их набралось бы если не на панцирь, то на кольчугу точно. Громова – как всегда элегантна. Притом что она, в отличие от остальных дам, пришла без украшений. Совсем, даже серег не было. И как она при этом ухитряется выглядеть представительнее остальных, оставалось лишь гадать.

От этих мыслей Евгению отвлекло появление двух блистательных офицеров – фон Корфа и Лурье. Черными башнями, затянутые в парадные адмиральские мундиры, они продвигались сквозь толпу. Погоны нового, всего неделю как введенного образца скалились миру рубиновыми глазами стилизованных золотых драконов, и выглядело это более чем внушительно. Под ручку с Лурье шла сестра Корфа, и эти двое были весьма красивой парой. А вот сам Корф пребывал в одиночестве и, при встрече с Вассерманами, церемонно поцеловал дамам ручки. Еще через секунду он уже разговаривал с главой семейства о чем-то флотском, активно притом жестикулируя. Его сестра моментально зацепилась с Сарой языками и тоже принялась что-то обсуждать. При этом Сара не забывала постреливать глазами в сторону фон Корфа, но тот стоически терпел обстрел. А может, просто не замечал его. Евгения же оказалась лицом к лицу с Лурье.

– Добрый день, Поль.

– И вам здравствуйте, – улыбнулся француз. Особой приязни к Евгении он не испытывал, но и враждебности тоже. Она, впрочем, отвечала ему взаимностью. – Ну как вам здесь?

– Пока не распробовала, – ответила Евгения, щелчком пальцев подзывая официанта и вооружаясь изящным бокалом на длинной тонкой ножке.

Лурье, мгновение подумав, последовал ее примеру.

– А вы как? Как дела на… гм… личном фронте?

– Пока непонятно.

– Ну, тогда стимулируйте процесс. Весьма рекомендую.

– И каким образом?

– Мы, женщины – как цветы. Нам нужны минеральные удобрения.

– Э-э…

– К примеру, кристаллический α-оксид алюминия с небольшой примесью хрома.

– Не понял…

– Рубин, придурок. Конкретно этой девушке нравятся рубины.

Лучезарно улыбнувшись ошалевшему Полю, Евгения тут же приняла приглашение какого-то молодого офицера, главным украшением лица которого были огромные гусарские усы, и закружилась в танце. Пожалуй, столько, сколько в этот день, она не танцевала никогда.

Увы, веселье ее прервали. Вначале муж, решительно взревновавший Евгению к очередному кавалеру, а потом очень деликатный человек в штатском, но с военной выправкой, пригласивший обоих к Александрову, ожидающему их в кабинете.

Этот кабинет, огромный, парадный, заставлял почувствовать себя букашкой. И Александров, с веселым, но самую малость осунувшимся от усталости лицом, в этом помещении немного терялся. Вместо приветствия он кивнул им в сторону глубоких мягких кресел и, когда гости расположились, поинтересовался:

– Ну и как вам?

– Нормально, – усмехнулся Вассерман. Евгения промолчала, лишь кивнула, соглашаясь. Как и большинство умных женщин, она предпочитала, если возможно, не лезть вперед мужа и вообще поменьше отсвечивать.

– Я тоже считаю, что для первого раза очень неплохо.

– Чья идея-то была? Твоя?

– Нет, женщин наших. Ирина с Громовой пошептались – и вынесли мне мозги. Правда, организовали все сами.

– Ты, я смотрю, представительские функции все больше на жену сваливаешь?

– Ей это нравится, – улыбнулся Александров. – Пускай развлекается. Лицо государства она, а не я.

– Гм…

– Я слишком страшный, – просто ответил император. – Меня положено бояться. А государство нельзя строить на ужасе. Ира же имеет хорошую репутацию во всем.

– Ну-ну, теоретик, – Вассерман потер подбородок. – Ладно, заканчивай лишние умствования и признавайся, зачем звал.

– А может, я просто хочу выпить со старым другом в неформальной обстановке? – хитро прищурился Александров.

– Вариант, – согласился Вассерман. – И, возможно, ты его даже реализуешь… после того, как поговоришь о деле. И после того, как отправишь Женю развлекаться.

– Вот еще. Может, я с вами хочу…

– У тебя муж есть, – фыркнул император. – Пускай он тебя и спаивает.

– Ага! И когда я еще буду иметь возможность посидеть в столь представительном обществе?

– Три дня назад сидели. И ты со мной на брудершафт пить полезла. Я думал, Ирину удар хватит. Или она тебя хватит. По башке любимой сковородкой.