Рожденные в пламени

Все Саламандры пришли со своими шлемами — кто-то оставил их примагниченными к поясу, кто-то просто держал в руке, — из уважения к обстановке хранилища и к Отцу Кузни. Зау’улл даже не посмотрел на Ксена, вместо этого он ответил на пристальный взгляд Зеб’ду Варра. После перевоплощения в легионеры они носили разные имена, но биологическое родство между ними было крепче обычной связи боевых братьев.

Зеб’ду кивнул брату. Глаза Варра сияли, словно тот замечал в хранилище нечто, недоступное остальным.

«Ты знаешь, да? Ты все видишь».

— Это наследие нашего примарха, — объяснил Ксену Т’келл. Его слова перекликались с думами Зау’улла. —  Это пепел его великих творений. Хранилище было заполнено ими, это собрание великолепных работ, равного которому нет в Галактике, и все здесь выковано молотом нашего отца. На случай своей смерти он приказал мне позаботиться о том, чтобы ни один артефакт не попал в плохие руки.

Кое-кто из воинов изумленно покачал головой. Другие, как Краск, в буквальном смысле опустились на колени, чтобы прикоснуться к останкам, хотя проделать это в терминаторских доспехах было нелегко.

Даже Ксена взволновало это известие, хоть он и старался скрыть свои чувства.

— Как же мы не знали об этом хранилище? — удивился Занду.

— Отец, по-видимому, многое скрывал. Я узнал только то, что он счел нужным рассказать. — Т’келл развел руками, одна из которых оканчивалась пятью механодендритами вместо пальцев. — Он показал мне хранилище и обозначил цель.

Мудрость примарха ускользала от сержанта. Он покачал головой:

— Мы могли бы воспользоваться этим оружием, чтобы убить Гора и покончить с войной.

— Мне кажется, именно это его и тревожило. Он не хотел убивать своих братьев, тем более Гора.

— Зато они не склонны к подобной сентиментальности, — едко заметил Ксен.

— Любые мятежники быстро доходят до убийств, — печально ответил Зау’улл.

Занду не дождался ответа. В хранилище воцарилось молчание. Воины словно заново переживали гибель Вулкана, глядя на останки его наследия.

Т’келл внимательно наблюдал за ними.

Только Рахз Обек сохранил невозмутимость. Прищурившись, он смотрел на Т’келла. Обек понимал, что Отец Кузни распорядился перенести сюда пепел с «Чаши огня».

«Ты предполагал, что они откажутся, не так ли?»

— Мы все страдали. — сказал Т’келл. — И вы тоже. В наше время многое утратило смысл. Я признаю только разум и логику, но в сложившейся ситуации не вижу ничего разумного или логичного, как и в решениях, принять которые велит нам долг. Но нам придется их принять, ибо в противном случае мы окажемся ничуть не лучше тех, кого презираем, против кого боремся. — Он обвел взглядом пятьдесят стоявших перед ним легионеров, словно оценивая чувство долга каждого из них. — Гарнизонная служба на Прометее не для таких бойцов. Что вы делали, когда горел мир внизу?

— Мы смотрели, — ответил Краск с горечью, которую разделяли все воины в Огненном Зале.

Он поднялся на ноги, заставив загудеть сервомеханизмы доспеха.

— Да, — подхватил Занду, — мы смотрели, когда Гвардия Смерти обрушила ад на нашу землю.

— Подчиняясь долгу, — добавил Обек, скрестив руки с Занду.

— Вы не просто гарнизон, — сказал Т’келл, покачав головой. — Вы называете себя иначе.

— Мы — Лишенные Шрамов, — воскликнул Зау’улл и заметил, как его брат снова кивнул.

— Лишенные славы, — сказал Ксен.

— Лишенные смерти, — поправил его Занду, не скрывая сурового неодобрения. — Я вижу, что ты до сих пор носишь свои почетные отметины, брат.

Ксен нахмурился, и угли его гнева разгорелись ярче:

— Они мои по праву.

— Ты чересчур тщеславен, Ак’нун Ксен.

Все повернули головы к Зеб’ду Варру. На мгновение им померещилось, что примарх вновь среди них — в обличье этого легионера. Потом Варр улыбнулся, и вспышка страсти в его взгляде развеяла иллюзию. Но Ксен никак на это не отреагировал. Т’келл продолжил.

— Вулкан возложил на меня священную обязанность, — сказал он, мгновенно завладев вниманием всех собравшихся. — Это был его последний приказ перед отлетом к Исствану Пять. Он предвидел эту войну и боялся ее. Боялся не за свою душу или тело, даже не за своих сыновей. Владыка опасался вреда, которую она принесет всему человечеству. И зла, которое могли принести созданные им шедевры. Его наследие было предназначено для Великого крестового похода, а не для разрушений и убийства братьев-легионеров в этой междоусобной войне. Он поручил мне уничтожить все, но я не примарх, и я не обладаю его силой воли и целеустремленностью. Я мостил его оставить хоть что-нибудь, и наш отец внял моей просьбе.

— Так значит, здесь не все? — спросил Зау’улл, показывая на пепел под ногами. — Какие-то из этих вещей еще остались?

Т’келл мрачно кивнул, словно сохранение артефактов было для него непосильной ношей.

Ксен коротко рассмеялся. Невесело и едко.

— Зачем нужно было это представление, — заговорю он, — чего ты хотел добиться, заставив нас стоять в этой пепельной могиле и рассказывая о своем долге?

— Я должен был убедить вас.

— В чем?

Обек уже достаточно увидел и услышал. Он шагнул вперед:

— Хватит, Отец Кузни. Скажи им, что тебе от нас требуется.