Рожденный бежать

Несколько дней Пэдди провёл то в доме престарелых, то на газоне возле палатки, что приводило в полнейший восторг обитателей «Фэрлоунс»: они были просто счастливы, что у них появилось такое новое, невиданное развлечение, источник радости. А больше всего они любили смотреть, как Пэдди бегает по просторной лужайке под огромным ясенем. Миссис Беллами бросала Пэдди палки, а он приносил их, а иногда ему так хотелось просто носиться, что он забывал про палку и делал несколько кругов почёта по лужайке вокруг ясеня – всё быстрее и быстрее, взмётывая опавшие листья. Тогда старички, наблюдавшие за ним из окна гостиной, хлопали в ладоши. Благодаря Пэдди они снова чувствовали себя молодыми, полными надежд. А для Джо не было компании лучше Пэдди, несмотря на холод и усталость. Пэдди стал его верным другом и наперсником. Ночью они спали в палатке в обнимку, стараясь согреть друг дружку.

Сначала погода им благоприятствовала, но потом зарядил дождь, а после этого начались настоящие зимние холода. В палатке можно было как-то укрыться от ветра и дождя, но прятаться там подолгу Джо не мог. Он понимал, что его должны всё время видеть, иначе какой же это протест? Надо было махать проезжавшим мимо сторонникам. В иные дни погода была хуже некуда, и Джо понимал, что холод и сырость вредны для Пэдди. Тогда он просил миссис Беллами пустить Пэдди в дом на весь день. Но несмотря на тепло от камина, несмотря на любовь и обожание обитателей «Фэрлоунс», Пэдди при каждом удобном случае выскакивал за дверь и бежал на газон, к Джо. Джо был ему за это очень благодарен. Они прятались вдвоём под макинтошем Джо и высовывали наружу только носы.

Чтобы скоротать время, Джо считал, сколько мимо проезжает грузовиков и легковушек, а также велосипедов и сколько из них гудит, бибикает и звенит. От этих подсчётов у него теплело на душе, потому что получалось, что сигналят им всё чаще и чаще. Ряды сторонников пополнялись. Несмотря на погоду, всё больше прохожих останавливалось поболтать и погладить Пэдди – и с каждым днём к ним всё чаще обращались газетные репортёры, радиожурналисты, телевидение. А миссис Беллами бдительно следила, чтобы Джо и Пэдди бесперебойно снабжались едой с кухни «Фэрлоунс», поэтому Джо готовил на печке только горячий сладкий чай – каждый час, минута в минуту. Это был очень полезный ритуал: всегда было что предвкушать, всегда было чем согреться, а греться Джо было необходимо. Почему-то, как он ни старался, ему никак не удавалось согреться. А чем сильнее пробирал его холод, прямо до костей, тем сильнее его подтачивало отчаяние – ничего не выйдет, несмотря на всех единомышленников и всё внимание прессы. Иногда Джо думал, что поддался бы этому отчаянию, если бы рядом не было Пэдди, если бы к нему не наведывались старички и старушки.

Миссис Беллами всячески уговаривала своих подопечных оставаться дома, однако у палатки Джо всегда были два-три стареньких обитателя «Фэрлоунс», которые хотели пообщаться с Джо и помочь ему нести вахту, вместе с ним махать машинам и разговаривать с журналистами. Они составили скользящий график и старательно его соблюдали. Каждому следовало пробыть у палатки примерно полчаса, потом его сменял следующий – и так далее, как бы ни выл ледяной ветер. Для старичков стало делом чести не оставлять Джо и Пэдди одних. Всё это придумала мисс Картер, так что миссис Беллами была вынуждена смириться, хотя очень боялась за здоровье своих подопечных. Спорить с мисс Картер было бессмысленно, ведь она сорок лет проработала директором школы. Но на самом деле миссис Беллами и не хотела ни с кем спорить. Она была совершенно солидарна и с Джо, и со своими подопечными и от всего сердца ими восхищалась. И опасалась только одного: как бы они не простыли. Поэтому она строго-настрого распорядилась, чтобы при старичках всегда находился кто-нибудь из сотрудников и чтобы они всегда были как следует закутаны в пледы, а в руках держали грелки с горячей водой.

Однако неделю спустя стало ясно, что уберечь старичков от простуды не удалось. Особенно тяжко пришлось Бобу Ларкину: он кашлял всю ночь напролёт, а к утру до того обессилел, что не смог даже встать с постели. Позвали доктора Моррисона, и он сказал, что у Боба инфекционный бронхит и ему ни в коем случае нельзя на улицу. И сказал миссис Беллами, что всё это пора прекращать, иначе кому-нибудь не миновать пневмонии. Миссис Беллами ответила, что ничего не может поделать, и тогда доктор Моррисон созвал всех старичков и старушек в гостиную. И прочитал им суровую нотацию.

– При всём уважении к вашим намерениям, – сказал он в заключение, – при всём восхищении вашей отвагой и решимостью должен заявить, что акция протеста зашла слишком далеко. Мистер Ларкин у нас уже заболел и лежит наверху. Когда вы в такую погоду выходите на улицу, то рискуете жизнью. Если вы продолжите в том же духе, я снимаю с себя всякую ответственность.

Мисс Картер медленно подняла голову.

– Возможно, – произнесла она со сталью в голосе. – Возможно. Но ведь это наша жизнь, и мы вправе ей рисковать, не так ли, доктор?