Рожденный бежать

Борьба Скотту предстояла столь же яростная, что и стоявшая в тот день жара. Против него выступали Майк Суини, двукратный чемпион напряженного «Гавайского супермарафона по бездорожью», и Ферг Хок, отлично подготовленный канадец, пришедший на финиш вторым в соревнованиях, проходивших в Бэдуотере в прошлом году. Вернулись сюда двукратный чемпион Бэдуотера, Пэм Рид и Маршалл Алрих, супермарафонец, удаливший ногти с пальцев на ногах. Кстати, Маршалл не только четыре раза выиграл Бэдуотерский забег, он еще и пробежал трассу четыре раза «нон-стоп». Раз как-то, просто чтобы выпендриться, Маршалл один пробежал по Долине Смерти, толкая перед собой тележку на велосипедных колесах с едой и водой. И если Маршалл был еще каким-то, кроме как выносливым, то уж точно — хитрым: одним из его излюбленных приемов было заставлять свою команду после наступления темноты заклеивать задние габаритные фонари его фургона изоляционной лентой. И бегуны, старавшиеся догнать его ночью, обычно бросали эту затею, думая, что Маршалл скрылся вдали, тогда как он был совсем рядом.

За несколько секунд до десяти утра кто-то врубил по кнопке переносного стереоприемника. Ладони прижались к сердцам, когда приемник захрустел национальным гимном. Стоять там в полном блеске утреннего солнца было невыносимо для всех, кроме настоящих ветеранов «Бэдуотера», чья смекалка была заметна по их шортам: Пэм, Ферг и Майк Суини в шелковистых шортах и обтягивающих футболках выглядели так, словно им было совершенно безразлично неистовое сияние солнца над их головами. С другой стороны, Скотт мог бы войти на опасный с биологической точки зрения участок: укрытый с головы до пят белым солнцезащитным костюмом, он выглядел точь-в-точь как миннесотский мужлан — с длинными волосами, завязанными узлом, убранным под нелепое кепи.

Скотт отпрыгнул от линии. Однако на этот раз его знаменитый рев прозвучал слабо и жалобно и стих во внушающей ужас бескрайности Мохаве как эхо со дна колодца. Майк Суини тоже не дал Скотту особенно разойтись: он собирался захватить безраздельное лидерство прямо на старте. Да, он тоже мог это сделать; неагрессивный в спорте, Суини был одним из по-настоящему крепких парней. В двадцать с небольшим лет он был прыгуном в воду со скал в Акапулько («Я нырял головой вниз, чтобы закалить ее»), а потом стал лоцманом в заливе Сан-Франциско, командуя экипажем матросов, которые служили проводниками больших грузовых кораблей. Пока Скотт все лето наслаждался свежим, благоухающим соснами бризом в горах, Суини стоял у штурвала корабля, сражаясь со штормовым ветром и совершая разминочную пробежку в перегретой сауне в течение почти двух часов в день.

Майк Суини лидировал среди участников забега, когда преодолевал Печной ручей незадолго до полудня. Термометр показывал 52 градуса по Цельсию, но Суини был обеспокоен и продолжал увеличивать преимущество. Вскоре он на целых 16 километров опережал шедшего вторым Ферга Хока. Команда Суини работала красиво. В качестве задатчиков темпа у него выступали три представителя элиты бегунов на сверхдлинные дистанции, включая такого же чемпиона

«Гавайского супермарафона по бездорожью — 100» Луиса Эскобара. Диетологом с ним работала Санни Бленд, которая была прекрасным специалистом в области видов спорта, требующих выносливости, и не только постоянно следила за его диетой, но и задирала майку, выставляя напоказ груди, когда чувствовала, что Суини нужно приободриться.

Команде Дрыгуна явно не хватало хорошей смазки. Один из задатчиков темпа у Скотта обмахивал его хлопчатобумажной спортивной фуфайкой, не подозревая, что Скотт слишком измотан и не в силах пожаловаться, что застежка-молния хлещет его по спине. Тем временем жена Скотта и его лучший друг чуть не передрались. Дасти раздражало то, как Лия старается подхлестнуть Скотта, задавая ему излишне растянутый шаг, но и Лие тоже не очень-то нравилась манера Дасти обзывать ее мужа хлюпиком.

В один из моментов Скотта вырвало и зашатало; руки повисли вдоль тела, колени подогнулись, и он тяжело осел на дорогу. В полном изнеможении он валялся на обочине, перемазанный слюной и мокрый от пота. Лия и его приятели даже и не пытались помочь ему подняться, зная, что нет в мире ничего более убедительного, чем внутренний голос самого Скотта.

Скотт лежал на земле, размышляя о том, насколько все это безнадежно. Он еще не одолел и половины дистанции, а Суини уже скрылся из глаз далеко впереди. Ферг Хок был на полпути до наблюдательного пункта «Папаши Краули», а Скотт еще даже и не начинал подъем. А тут еще этот ветер! Из-за него бежать приходилось в таких условиях, будто ты шел навстречу выхлопной струе реактивного двигателя. Незадолго до того Скотт попытался немного охладиться, сунув голову и торс в огромный холодильник, набитый льдом, и простоял так до тех пор, пока у него не захрипело в груди. Но как только он вылез оттуда, так сразу снова пошел поджариваться на солнце.