Рожденный из камня

— Стыдитесь, пятеро злобных смутьянов! Ваши слова — ложь! Кто сказал, что Сосруко не изведал просторы мира, если он пересек семь горных цепей, переплыл три малых моря и семь морей великих? Вы-то сами сделали это? Сосруко не богат годами, но богат отвагой, он и выглядит богатырем, а вы-то богатыри? Все ваши слова — клевета и навет, кроме одного: не пролил еще Сосруко вражеской крови. Но сын Сатаней совершил подвиг добра без кровопролития, и хотя сын Фука погиб не от его меча, он погиб потому, что Сосруко явил ум и бесстрашие. Сосруко сделал то, чего не сумели сделать мы, зрелые мужи. А если вы говорите, что Сосруко — худородный да чернокостный, то разве мы, как чинты, делим людей на господ и слуг, разве каждый нарт не равен другому нарту?

Правильные слова говорил Бадын: равны были нарты между собою, равны, да не одинаковы. Тот выделялся отвагой, другой — выносливостью, третий ловко плясал, четвертый был умен и прозорлив, а Сосруко обладал всеми этими достоинствами, потому-то завидовали ему пятеро злоедушных, ибо сами они во всем уступали Сосруко…

Назрей Длиннобородый предложил:

— Позовем Сосруко, поглядим — мужчина ли он, достоин ли восседать на Хасе нартов. Кто пойдет за ним?

— Я пойду за ним, — обрадовался Гутсакья, обрадовался тому, что еще раз раскроет рот, но теперь уже не для пустой болтовни, а для зова-приглашения.

Вот и пришел он в дом Сатаней. Златокудрая умница кроила новую черкеску сыну, поистрепавшуюся в пути, а булатнотелый сын ее отдыхал на постели. Увидев гостя, Сосруко встал. Гутсакья поздоровался, как велит обычай, и произнес:

— Хотят нарты позвать Сосруко на Хасу, заслужил он этой чести своим подвигом, да четверо возражают. Гиляхсыртан говорит, что Сосруко еще из пеленок не вышел; Пшая говорит, что Сосруко еще не мужчина; Сырдон — противник худородных и чернокостных; Пануко напоминает, что еще ни разу не пролил Рожденный из камня вражеской крови. Но мы, досточтимые нарты, и я среди них, клянусь пирами нартскими, решили так: пусть придет Сосруко в дом Алиджа, пусть докажет, что он достоин звания нарта. Как поступишь, Сосруко?

Сосруко молча вышел на двор. Следом за ним — Сатаней и Гутсакья. Сосруко дал коню две меры кремня, чтобы Тхожей сил набрался. Огнецветный конь грыз кремень, и от его губ отлетали искры. А Сосруко обнажил меч, проверил его остроту: размахнулся и ударил огромный камень — нет горского двора без камня! — и рассек камень пополам. Да еще сказал при этом:

— Ты видишь, Гутсакья, мой меч, сработанный из косы бога плодородия, как бы сам выскакивает из ножен, чует врага на расстоянии. Запомни и расскажи об этом кому следует.

Проверил Сосруко и крепость своего сердца: он ударился оземь булатной грудью — и примял тело земли. Сатаней, любуясь своим сыном, благословила его:

— Поезжай на Хасу, докажи, сын мой милый, братьям-нартам, что не напрасно закалил тебя Девет, что ты, Рожденный из камня, достоин песни! Да сияют дни твои, да повсюду прославляет человек твои дела, пусть песня о твоей отваге и благородстве опережает тебя в пути. Поезжай, мальчик мой, на Хасу, вернись ко мне мужчиной!

Сосруко поблагодарил мать за напутственное слово, сел на коня, отправился на Хасу. Заторопился туда пешим ходом и Гутсакья. А Сатаней, оставшись дома, склонилась над черкеской, которую кроила для сына, и стала гадать по ножницам. Лезвия сходились и расходились, а мать по звуку сдвигаемых колец пыталась выведать у судьбы, что будет с ее ненаглядным сыном на Хасе нартов.

К дому Алиджа между тем приблизился верховой. Загремел гром, затряслась долина, и нарты испугались:

— Что за гром загремел? Почему долина затряслась? Кто этот всадник? Кто осмелился нарушить покой и веселое пиршество нартов?

Когда Сосруко спешился, привязал коня к коновязи, вступил в дом и почтительно всем поклонился, нарты успокоились, и долина успокоилась вместе с ними. Назрен Длиннобородый ласково посмотрел на Сосруко и сказал:

— Почему ты насупил чело, Сосруко? Мы ждали тебя. Сними доспехи, потолкуй с нартами. Спляши на Хасе — покажи свою стать. Поиграй колесом — покажи свое проворство. Вступи в борьбу с именитыми богатырями — покажи свою мощь, дитя мое.

Такими словами приветствовал глава нартских пиров и бесед Рожденного из камня, и нарты встали с места в честь того, кто вернул их земле благодатные семена проса, кто уничтожил, на радость людям и полям, бога бескормицы и недорода. Пануко, тая́ злобу, подошел к юному богатырю с большим рогом-хмельной браги и сказал:

— Выпей, если ты достоин рога нартов!

Сосруко поднял рог, провозгласил здравицу — никогда еще не слыхали нарты подобных слов:

— Я пью за то, чтобы все люди, какие есть на земле, стали богатырями-нартами. Я пью за то, чтобы ни один человек никогда не проливал крови другого человека. Я пью за то, чтобы каждый человек был равен другому человеку!