Рожденный на гильотине. В свете ночи... (СИ)

— Зато мы способны испытывать настоящие сильные чувства, а не жалкую пародию на них, — оборвал брата Рагнар, придушив тихие возмущения непонятно каким неведомым образом еще не выродившейся совести, заверив самого себя что "быть способным испытывать настоящие чувства" отнюдь не значит испытывать их на деле. — И да, о моих брачных принципах: если бы от меня требовалось жениться ради блага короны, я бы отказался, даже будь я наследным принцем. Я готов вступить в какой угодно опасный бой, исполняя свой долг перед Веридором, и сложить голову за тебя. Но если мой меч и моя жизнь целиком и полностью принадлежат моему правителю, то сердце — нет. Ничто не властно над его выбором… — «И вовек не доставайся оно никому,» — добавил про себя Рождённый на гильотине.

— Еще как властно! Отец быстренько упрячет тебя за решетку, ежели узнаёт, что ты к его любимой племяннице клинья подбиваешь… ну, то есть к племяннице моей матери, конечно, но Фредерика для отца как родная дочь. Так что не видать тебе «сестрички» как мне — ворот Хаоса.

— Не зарекайся, братец… Когда я одержу победу на Большом турнире, — выразительно сказал демон, — я возьму в жены Фредерику по праву победителя и меня не остановит ни мнение отца на этот счёт, ни тем более наше мнимое «родство».

Роланд наивно полагал, что это такая специфическая любовь у брата… Мальчонка! Он не знал, что Рагнар был ограничен в выборе спутницы уже несколько лет и виной этому было ниспосланная Богами "милость" каждому первенцу рода Веридорских. Хроники пестрили былинами — по-другому и не скажешь! — о могучем и ужасном Тринадцатом принце Веридорском Гарете Бесноватом, накликавшим "благословение" высших сил на всю династию. Начиная с легендарного Бастарда Тьмы, каждый первенец-мальчик обладал невероятной для человека магической и физической силой, к которой прилагалось умение призывать из-за Грани тотемы и фактическая невозможность умереть не своей смертью, если только голова окончательно и бесповоротно не рассталась с шеей. Вот только все преимущества одним махом перечеркивал один немаловажный момент: у каждого чернокнижника, как и сыновей Хаоса, была единственная, до обретения которой "облагодетельствованные" Богами маги теряли вкус к жизни: начиная с двадцати одного года, их не могли соблазнить ни карточный стол, ни жрицы любви, ни обильное застолье. Надо сказать, при рождении Рагнару очень повезло: вторая сущность пересилила чернокнижничество, смягчив его "пост". У демонов рамки были далеко не такие жесткие: у них, кроме единственных, были еще и избранные, с которыми они спокойно могли иметь близкие отношения и даже заводить детей. Избранные были похожи на единственную внешне, обладали схожей магией и, если раньше не привязывались ни к кому сердцем, все как одна не могли преодолеть демоническое притяжение.

И его избранная, Фредерика, тоже не могла… Не могла, но очень старалась, призывая всю свои силу воли и гордость. Однажды Рагнар спросил у нее, что такого страшного в его страсти, вспыхнувшей в первый миг их знакомства, и почему она с таким маниакальным усердием давит свои ответные чувства на корню? На что получил прямой ответ: она согласно быть только единственной, а не одной из избранных. Желание, может, и законное, только вот с того мгновения для демона стало делом принципа сломить сопротивление. За ледяной маской никто и не подозревал, что он доведен до точки кипения и уже готов на самые отчаянные планы, только бы обладать строптивицей…

— Послушай, Рагнар, — вырвал брата из размышлений Роланд. — Я бы на твоем месте не сбрасывал со счетов Шеда. Мало того что советник по-своему силен даже в свои немолодые года, ловок и мечом владеет на зависть, так еще и подлючий, гад. Сквозит в нем что-то эдакое змеиное. И ведь нет чтоб открыто вызов бросить. Нет, он окольными путями, так сказать, не мучая совесть, ибо не забьется в предсмертных конвульсиях то, чего нет, идет к цели.

— Возможно, не самое плохое качество для придворного, — сухо отвечал демон, не позволяя досаде выступить на отработанной до автоматизма маске ледяного безразличия.

Он догадывался о натянутых отношениях между своим названным отцом и Роландом ещё в детстве, но истинных причин не понял до сих пор.

Что же касается предстоящего турнира, то серьезных соперников Рагнар там не видел. Роланду и отцу участвовать в подобном не положено по статусу, ибо, в соответствии с правилами, и зарубить монаршую особу могут. Рансеваль унаследовал от Нечестивого короля качества воина, вот только не по силам ему было одолеть высшего демона, как в своё время Вейнур был не по зубам своему лучшему другу лорду Шеральда. Дважды братья сходились на турнирах и дважды Рождённый на гильотине выбивал из седла младшего королевского бастарда.