Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

6. Сезон массового созревания голубики на болоте вел за собой аврал не менее массового ее потребления и переработки. Поскольку с сахаром было плохо, то варенье пятиминутку мы варили в ограниченном количестве. Делалось это так. В эмалированную миску насыпалась горстка ягод, сверху клалось несколько кусков сахара и все ставилось на электроплитку. Ягоды лопались, сахар растворялся и после нескольких помешиваний все снималось. Большое содержание пектина делало этот продукт нежным и вкусным джемом. Но столь благородная роль была уготована не всем ягодам. Мы снимали занавески, стирали их и выжимали через них ягодный сок в трехлитровые банки. В хороший год набиралось до 12 банок сока. Банки закрывались крышками, через которые пропускали кембрик. Кембрик опускался в стакан с водой и побулькивал. Вставал вопрос, а где спрятать от 8 до 12 банок этого полезного и вкусного продукта на период созревания. Ответ: КНС-1. Кодово-неоновый светомаяк представлял собой Зил 130 в деревянном кузове которого было установлено что-то вроде телефонной будки - стекло на металлическом каркасе. Внутри этой будки стояло 9 ламп, напоминающих длинные люминисцентные, но без белого напыления и с шарообразными вздутиями возле цоколей. На центр каждой лампы еще накидывался кольцеобразный электрод с проводом, вызывающим уважение толщиной изоляции. Когда это все включали, лампы издавали змеиное шипение, катушки румкфорда добавляли грозное гудение, и все светилось пронзительно оранжевым светом, видимым пилотом в ясную погоду за 150 км. Особенностью данной машины было наличие большого числа ящиков ЗИП вдоль обеих бортов. Но попасть в эти ящики можно было только откинув деревянный борт кузова. В тот год в ящики поместилось 8 надавленных нами банок, куда мы, для бурности процесса, добавили по пригоршне сахара. Зеленый цвет военной техники поглощает тепло хуже, чем черный, но много лучше белого и, даже, голубого, встречающегося на гражданке. Поэтому температура внутри железного зеленого ящика в солнечные дни поднималась до 40 градусов, не смотря на не самое жаркое тверское лето 1988-го года. Соответственно, бульканье пузырьков в стакане порой переходило от барабанной дроби в мощное стокатто водобачкового инструмента. Все бы ничего, но вместо нашей старой, видавшей виды ПАР-9 захотели поставить великую и ужасную ПАР-10. Для рекогносцировки предстоящего мероприятия на точку приехали КомВзвода, КомРоты, Старшина роты, Зампотех и командир роты запасного аэродрома. Они облазали территорию точки, но ничего не нашли, хотя дважды все висело на волоске. Проходя мимо КНС комроты услышал постороннее бульканье. Вздернув уткнутую в землю голову, он подозрительно прислушался. - Что это? поинтересовался комроты, вроде булькает что-то? Да под ногами у тебя хлюпает, мимодумно сказал зампотех (половина точки была в болоте и 8 столбов противовесов стояло по колено в воде). Это нас и спасло.

***

Незабвенный ОСАП 50, 1988 год, декабрь..

Уже потянулись офицеры в Союз, на ТЭЧ осталось три командира групп: СВД, РЭО и вооружейник.

Непосредственно работу выполняли солдаты и сержанты (включая замену моторов и редукторов), а регулировки контролировал борттехник, на свой страх и риск. Казарменная жизнь закончилась, ибо на стоянку для ремонта (простой регламент прекратили из-за наличия отсутствия свободных рабочих рук) прибывала техника пачками, из Баграма, Шинданда, даже Герата, хотя им в Туркмению слетать было ближе. Жили на стоянке, в убежище, отрытом под бетонным полом ангара ТЭЧ, ибо с 88-го духи начали так поливать Кабул РСами, что рассказы седых ветеранов в начале службы о том, как "Воон там, у полосы РС месяц назад разорвался.." воспринимались теперь с кривыми ухмылками.

Жили в укрытии - не тужили, чарс кропалили, спирток бодяжили с джемом, торт по-кабульски - прекрасная вещь из галет, вымоченных в кофе и промазанный в слоях сгущенкой и джемом.

Отвлекся.