Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

Вызвал операторов из станций, прибежали, бледные, глаза по шесть копеек, тоже все понимают. Ладно. Будем ждать, делать все равно нечего. Я прикинул: ничего не смогу сделать! Машины в автопарке не на ходу, аккумуляторов половины нет, да у меня и водителей столько не наберется. Одну станцию сворачивать надо часов 8 полным расчетом, а у меня все бугры ими утыканы и солдат всего 12 человек. Хоть плачь или взрывай станции и уходи в партизаны! Гранат, кстати, тоже нет.

Тихо на аэродроме. В эфире тоже пусто, только дизеля ревут, да сервоприводы у высотомеров завывают. Прошел час. Ничего. Еще полчаса. И еще.

- 'Дренаж', я - 'Коршун', - ожил селектор в индикаторной машине.

- Ответил!!! - заорал я, чуть кнопку на микрофоне не проломил.

- Отбой, выключайся.

- Совсем? - тупо спрашиваю я.

- Совсем, - удивляются на КП, - ты что, заснул, что ли?

- Заснешь тут… А чего было-то?

- А тебе не сказали разве? Андропова хоронили, иностранные делегации разлетались. Управляло 'Внуково', а тебя для подстраховки включили… Всё, ушли борта, выключайся.

-Бля...

***

Коротенькая история об обстреле.

Тот же самый 13-й авиагородок, г. Кабул.

Стою дежурным по ТЭЧ, никого не трогаю, патрульные после ночи храпят, дневальный стоит себе, книжку читает (жалко что ли?).

Ага... идиллия закончилась. Хлопок в районе зеленки по азимуту на стелу Александра Македонского (кто в курсе, тот знает). Глухой разрыв в районе обато. Сирена. Понеслась звезда по кочкам... Личный состав - в убежище, дневальному - автомат, броник и каску. Нервно курим. Вдруг РС прилетает. Хорошо пришел, прямо в соседний щитовой модуль, в комнату НШ второй эскадры. Что происходит со щитовым сооружением после того, как внутри разрывается снаряд?.. Правильно, стены разъезжаются, крыша опускается (а не съезжает). Оч хор. Мой дневальный сидит задницей в бочке для мытья обуви, я волоку огнетушитель к месту авиационного происшествия. А спасать некого, не было людей. Слава богу, маленький пожарчик потушили и стали доставать из развалин сейф НШ авиационной эскадрильи, ибо там док-ты за одним и двумя нулями, с целью его уберечь от супостата унешнего и унутреннего. Тащим, пардон, усираясь. А вот потом поняли, что неблагодарная это работа, ибо со стоянки 2-й эскадры прибёг взмыленный НШ и заорал дурным голосом: "Где мой видак, пидарасы?!" 26 000 афгани - не насрано.

И тут мы плюнули на всё и поручили закончить спасение на водах бойцам второй эскадры... Ибо нефиг проявлять инициативу (на слэнге - "жопу рвать").

***

РОСКОШЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕНИЯ

По утрам шеф бывал не в духе. Ближе к обеду он, обыкновенно, добивался внутренней гармонии и уже не смотрел на подчиненных, как Вий, а в конце рабочего дня у него даже удавалось подписать какие-нибудь служебные бумаги. Но по понедельникам скверное настроение полковника Захарова принимало особо извращенные, клинические формы. Поскольку шеф из принципиальных соображений никогда не повышал голос и не употреблял привычных для русского человека выражений, то говорить ему приходилось как бы сквозь зубы, в буквальном смысле 'фильтруя базар'. По оперативным данным, такие удивительные скачки настроения шефу обеспечивала его боевая подруга. За выходные она умудрялась доводить нашего, в общем-то, незлобливого начальника до состояния тихого бешенства, и он являлся на службу, полный смертоносного административного яда. Поскольку у хорошего хозяина ничего не должно пропадать попусту, полковник Захаров по понедельникам проводил постановку задачи на неделю. От утренней сексуальной оргии, так же как от неизбежной зимней эпидемии гриппа, спасения не было.

В то утро обсуждали итоги прошедшей сессии и задачи на очередной семестр. Как всегда, итоги были неутешительными, собственно, никто этому и не удивлялся. Уникальность взглядов шефа на учебный процесс заключалась в том, что преобладание в ведомостях 'пятерок' означало низкую требовательность преподавателей, 'четверок' - их равнодушие к результатам экзаменов, а обилие 'троек' и 'двоек' - низкое качество проведения занятий. Какими должны быть результаты сессии, не знал никто. Совещание нужно было просто пересидеть, желательно, не высовываясь из амбразуры. Шеф нудно долдонил про 'вопиющее снижение среднего балла на 8 процентов', в кабинете, пропахшем застарелым табачным дымом и пылью, томились преподаватели, исподтишка поглядывая на часы, а за окном, на воле, с наслаждением дрались вороны.

Внезапно загрохотал телефон. Шеф недовольно снял трубку и тут же отодвинул ее от уха - мы отчетливо услышали всхлипы и рыдания.

- Что-что? Когда? Да, позавчера был на занятиях, нет, не звонил, не появлялся… Хорошо, понял, примем меры.

Начальник аккуратно положил трубку, искурил в две затяжки сигарету, и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес:

- Так, товарищи офицеры, пропал Гаврилыч, только что звонила его жена. Он уже двое суток не ночевал дома.

Теперь самое время рассказать, кто такой Гаврилыч.