Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

Справа на шефа благодушно взирал со стены отец русской авиации Жуковский в окладистой бороде, а слева хмурился, опираясь на карту с красными и синими стрелами, маршал Жуков. Портрет политически нейтрального Жуковского был очень старым, в тусклой золоченой раме, а вот Георгий Константинович появился недавно. Раньше на этом месте висел портрет дорогого Леонида Ильича в белом маршальском мундире, потом его сменил Юрий Владимирович с профессиональной улыбкой, потом... потом, собственно, никого не было. Константина Устиновича отпечатать не успели, а Михаила Сергеевича наш тогдашний шеф терпеть не мог, поэтому в "Военной книге" и был приобретен портрет прославленного маршала. Художник при его написании, вероятно, вдохновлялся просмотром фильма "Освобождение", поэтому фактически имел место портрет актера Ульянова в маршальском мундире.

- ... Должны, - продолжал излагать шеф, - усилить это направление работы, которое в последнее время несколько э-э-э... упустили. Пожалуй, начнем с...

Начальники циклов дружно опустили глаза, внимательно разглядывая крышки аудиторных столов, густо разрисованные шкодливыми студентами. На моем столе, например, был изображен здоровенный выключатель с подписью: "Кнопка выключения препода. Нажимать лбом", а снизу кто-то приписал: "От поганой лекции пропадет эрекция!"

Начальники циклов, отпетые и бескомпромиссные безбожники, казалось, про себя возносили моление о чаше: "Да минует меня чаша сия!" - шептали суровые полковники и подполковники, закаленные в методических битвах.

История эта началась еще при прежнем шефе. Тогда Управление ВУЗ-ов ВВС составляло перспективный план издания учебников. У шефа спросили, не планирует ли вверенная ему контора в ближайшие пять лет осчастливить студентов каким-нибудь учебником? Шеф раздулся от гордости, как токующая жаба, и заявил, что планирует. И не просто планирует, а берется подготовить учебники по всем изучаемым на кафедре дисциплинам. Штабные посмотрели на него с тихой жалостью, но спорить не стали, поинтересовавшись, однако, сколько всего будет учебников. "Пять!" - веско сказал шеф и через полгода свинтил на дембель.

Первый учебник мы писали целый год уже с новым начальником и еще полгода согласовывали его в каких-то совершенно фантастических конторах типа "Управления по контролю за пролетом иностранных воздушных судов над территорией СССР". Когда, наконец, рукопись была принята Воениздатом, авторы, утерев трудовой пот, с изумлением узнали, что им причитается аж по 120 рублей гонорара, который и пропили единым махом в шашлычной, расположенной напротив гостиницы "Советская" и носящей негласное название "Антисоветская". За банкет, правда, пришлось приплачивать из своих. Один из соавторов, помнится, грустно заметил, что в России со времен Пушкина мало что изменилось - литературой по-прежнему не прожить!

Казалось, эпопея с учебниками окончилась навеки, но в голове нового шефа что-то замкнуло и вот...

- И начнем мы, пожалуй, с учебника "Бортовые авиационные средства и комплексы РЭБ". Ответственный - подполковник... А-а-а!!! Бля. Не повезло.

И мы начали писать новый учебник.

Друзья, никогда не пишите учебников! Это тяжелое и опасное занятие, уверяю вас! Научно-методическое поле, якобы вспаханное для жатвы народной, на самом деле густо заминировано. Шаг вправо - и вы, переписав пару абзацев из какого-нибудь Наставления или Инструкции, становитесь плагиаторами. Шаг влево - и вы подрываетесь на попытке - страшно сказать! - объяснить своими словами Руководящий Документ.

Но вот рукопись готова и вы думаете, что все закончилось, тогда как на самом деле все только начинается! Впереди еще рецензирование и согласование. Рецензенты страшно ломаются и требуют настолько существенных переделок, что проще написать новый учебник. Постепенно рукопись становится неряшливо-разлохмаченной, она то судорожно худеет, теряя целые главы, то раздувается, как перекачанная камера.

По инстанциям шеф всегда ездил сам, и я удивлялся его унылой терпеливости, с которой этот очарованный странник часами высиживал в генеральских приемных.

Однажды шеф вернулся из очередной конторы необыкновенно рано. Держа рукопись под мышкой, он ракетой промчался по кафедре, не заметив дежурного, который сунулся было с докладом, и скрылся в своем кабинете.

Через пару минут у меня на столе захрипел селектор: "Зайди!"

Шеф стоял посередине кабинета. Лицо его было исковеркано сардонической усмешкой, как будто он только что хватил стакан-другой чего-то нервно-паралитического. Помнится, у отравленных бывает могучая посмертная эрекция, - неизвестно почему подумал я, но решил не развивать эту мысль дальше.

Приглядевшись к шефу, я полез за платком протирать запотевшие от удивления очки.

В руках он держал стеклянное ружье.

Стеклянное подарочное ружье, наполненное коньяком, осталось у шефа после визита ходоков, хлопотавших за очередного военно-воздушного балбеса. Равнодушный к спиртному шеф, поставил ружье за сейф, забыл про него, и вспомнил, только когда возникла срочная необходимость в антидепрессанте.