Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

- Бля, везет вам, летчикам, завистливо сказал кто-то у меня за спиной. - Вот, к примеру, нажретесь вы, так вам в метро и место уступят и фуражку поправят, и разбудят, когда выходить надо. А я, если в форме под этим делом еду, только и слышу: "У-у-у, гад, на#бенился; наверное, опять взятку пропивал!"

Я обернулся. Рядом со мной стоял старший лейтенант милиции и задумчиво наблюдал, как майор Богоявленский заканчивает уборку вестибюля, сопровождая радостным гиканьем каждый взмах швабры. Ему вторило гулкое эхо пустой станции.

***

ДЯДЯ БОРЯ

Лето... Это лето?! Вчера помыл машину - сегодня она уже рекламирует грузовики КАМАЗ. А там -лето... Душа заныла; пальцы набрали телефонный код 069 и номер, за которым не надо лезть в записную книжку - он всегда со мной:

- Дядь Борь, привет!

- Привет, букварь. Мы тебя ждем!

- Через неделю буду - грейте воду.

Сладко заныло внутри; включился внутренний шансонье и запел:

- У самого синего моря сидит на песке дядя Боря...

Так, теперь - в магазин за подарками: брату - палатку, тете Леле - побольше сладостей, дяде Боре - как всегда блок московской «Явы» и еще чего-нибудь... А! То что надо - возьму эту кассету - выглядит забавно.

Теперь в Домодедово.

Рев снижающегося и выпускающего шасси самолета; заход над морем; снижение в сторону обрывистого берега; на глиссаде...

- Маш, а вон слева Кача - там дед твой служил и летал. Да, вместе с дядей Борей! - сказал дочке, бесстрашно приникшей к иллюминатору. - Смотри, вон дяди Вовина машина стоит. Уже ждет!

Самолет тряхнуло при касании с полосой; движки заревели на реверсе. Здравствуй, Севастополь! Здравствуй, Вовчик!

- Здорово, братан. Снимай джинсы, масквич! «Севастопольское светлое» в бардачке, плавки там же - поехали купаться, а потом домой.

Дом... Все та же неасфальтированная улица, спуск вниз, поворот вправо, зеленая калитка с цифрой 19...

Сюда часто приезжал мой отец, и вся улица сбегалась посмотреть на молодого генерала. Сюда приезжал и я в форме лейтенанта, чтобы последний раз увидеться с прабабушкой. Здесь всегда, сидя на крыльце, встречал нас дядя Боря с красной бейсболкой на голове и надписью на ее козырьке «Главнокомандующий». Но он здесь парадом не командует - командует ОНА - вечно молодая и веселая тетя Леля, радостно вылетающая из калитки навстречу. Всегда первая! Она лучшая - я это знаю с тех пор, как помню себя.

Солнце, море солнца и солнце в море. Искрящаяся бухта Стрелецкая. Запах моря долетает и сюда на четвертый этаж белого дома из Инкерманского камня. На маленьком балконе ребетня и я сам, семилетний. Моих братьев и меня согнала на балкон тетя Леля:

- Смотрите на море - сейчас прилетит птичка!

Вот и птичка - зеленый «Ли-2» летит над самыми крышами домов, направляясь прямо на нас. Рев двигателей, качанье крыльев - самолет проносится всего в 15 метрах у нас над головой. Это - дядя Боря. И это - его последний полет за штурвалом. Уже завтра его снимут с должности комэска и вскоре отправят на пенсию.

- Дядь Борь, это тебе! - передаю старику кассету с авиационными крылышками на обложке. Включаю; все улыбаются и начинают подпевать. Громче всех - дед Борис, но с какой-то ломкой в голосе. Оглядываюсь на него - его лицо все в слезах.

- Пора в путь - дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю идем...Над милым порогом качну серебряным тебе крылом...

Потом мы выпили раз и выпили два за наши славные «Ли-2», но так, что утром не болела голова. А если болит - нырни в море, и все как рукой - старый рецепт таврийских греков. Так и сделали. Дочка нырнула раз сто - от радости встречи с морем и со своим камнем на Херсонесе. Рыбка - ныряет без брызг!

Пришли в дом - уже накрыт стол, а на столе кастрюля с окрошкой. Молча ставлю купленную по дороге бутылку коньяка:

- А где дед Борис?

- В горы ушел.

Вечер следующего дня - стол под навесом с огромным самоваром и пьянящий дымок из коптилки. Скоро будем есть султанку. Обжираться!

Залаял любимый дедов пес Тимофей - дядя Боря вернулся из похода: в руках как всегда по ведру кизила и белых грибов, в рюкзаке за спиной - дикие персики и пару десятков километров, пройденных по горным тропинкам. Это - еженедельный ритуал - уже долгие 40 лет с тех пор, как ушел на пенсию.

- Пускай судьба забросит нас далеко, пускай! - опять поем мы. Рядом садится дед и дает мне красную коробочку:

- На, посмотри.

Внутри странный орден и красная книжечка с иероглифами:

- ?

- За Корею. Мао лично вручил.

- А я и не знал!

- Да было дело. Я тогда на бомберах лендлизовских, ага, на «Бостонах» служил, а до этого - на торпедоносцах. Да, ерунда. Вот твой батька, букварь, вот то был пилот.