Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

Придерживая пухлыми ручками остатки развороченный задницы, командир 181 отдельного батальона связи подполковник Карнаухов бежал с поля брани.

Волшебным образом приступ его болезни кончился.

***

МНР, аэродром Чойбалсан, лето то-ли 1981, то-ли 1982 года. (Базировался 43 апиб и отдельная вертолетная эскадрилья)

Идут обычные плановые полеты отдельной вертолетной эскадрильи. Основной курс посадки на аэродроме 300 (при чем он использовался дней 300-320 в году), а обратный соответственно дней 40-60.

В этот день был как раз курс 120.

Итак диспетчер сообщает РП о том, что из Читы идет почтовый борт (Ан-12). Через какое-то время этот борт устанавливает связь с РП и запрашивает условия .

Примерный радиообмен:

РП: "12438, примите условия посадки. Посадочный курс 120 градусов, круг полетов правый, точка работает, давление 703,0, ветер у земли ... градусов ... метров в секунду " и т.п.

12438: "Условия не понял, повторите".

РП снова: "12438, примите условия посадки. Посадочный курс 120 градусов, круг полетов правый, точка работает, давление 703,0, ветер у земли ... градусов ... метров в секунду " и т.п.

12438: "Условия не понял, повторите".

РП повторяет, борт опять - не понял, наконец борт выдает в эфир примерно такую фразу:

"12438, условия не понял, но сяду". РП орет в голос на ответственного по связи, при этом нередко упоминая чью-то маму, ответственный по связи что-то лепечет про абсолютно исправную и надужную связь, тем более, что вертолеты слышат РП прекрасно, при этом успевая орать на дежурную смену СКП. В этот момент пресловутый Ан-12 появляется над точкой и начинает заход на посадку с курсом 300 градусов. На СКП начинается что-то невообразимое. РП с побелевшим, покрасневшим, посиневшим, позеленевшим и снова побелевшим лицом что-то кричит борту 12438 насчет посадочного курса и запрета захода, который его крики молча игнорирует, затем РП с вновь позеленевшим лицом вырывая остатки седых волос на голове лихорадочно убирает с взлетной полосы пару Ми-24, уже готовых к взлету, а серая туша Ан-12 спокойненько притирается колесами к бетону взлетки (с курсом 300 естественно) и заруливает на стоянку прилетающих самолетов.

Самое интересное началось, когда экипаж транспортника покидал машину. Вся группа руководства полетами наблюдала за этим при помощи двух биноклей, стереотрубы и невооруженных глаз. При этом раздавался дикий истерический хохот, хохотали все, кроме одного - РП. Данное лицо оглашало помещение СКП ужасающими криками, почему-то очень часто вспоминая маму самолета Ан-12, а также матерей командира экипажа, второго пилота и всего экипажа вплоть до радиста.

Зрелище было впечатляющим - члены экипажа, поддерживая друг друга нетвердой походкой с заметными усилиями пытались оторвать свои тела от борта родного Ан-12, однако получалось это далеко не у всех, при этом похоже (по синхронному шевелению губ) напевая какую-то, любимую всеми ими мелодию.

***

Жаркое лето 1981 года. Монголия, аэродром Чойбалсан. Личный состав Краснознаменного Севастопольского ордена Кутузова III степени 43 авиационного полка истребителей-бомбардировщиков несет службу по охране воздушных рубежей Союза Советских Социалистических Республик и братской Монгольской Народной Республики. (А в те времена существовал приказ, гласящий о том, что части ИБА в тех местах, где поблизости нет частей истебительной авиации ПВО и ВВС, несут боевое дежурство по защите воздушного пространства от супостата проклятого).

Итак, лето, воскресенье, жара градусов под 40. На стоянке дежурного звена в капонирах стоят 4 Су-17М3, у каждого подвешено по паре ракет Р-60М. Дежурство несет основная пара на этот день в лице капитана (назовем его Петровым) (старший летчик) и его ведомого, ст. лейтенанта (назовем, соответственно, Ивановым). Время близится часам к шести вечера. А надо сказать, что истребитель-бомбардировщик Су-17М3, который состоял на вооружении 43 полка в то время, мог выполнять перехваты воздушных целей только днем в ПМУ (ибо бортовая РЛС на нем отсутствовала), а засим боевое дежурство летчиков длилось не полноценные сутки, а лишь с восхода солнца и до наступления темноты. А дежурство в воскресенье было вообще сродни отдыху. Можно было "втихаря" одному из летчиков и на Керулен на рыбалочку сбегать, можно было слегка и "горячительного" усугубить. Во всяком случае, до того времени, чтобы кто-то какую-либо тревогу в воскресенье объявил или ДЗ поднял в воздух, таких примеров даже самые старожилы припомнить не могли.

Надо вам сказать, капитан Петров был из этих, расп... прошу прощения, разгильдяев. Ну и, естественно, пьяница был и бабник. Но летал, в общем, если не как сам Бог, то, как минимум, как его заместитель по летной подготовке, если таковые у Бога имеются. Ну, а старлей Иванов... Если вспомнить старые русские традиции и пословицы "Яблочко от яблони...", "Скажи мне кто твой друг..." и т.п. Короче, если по летной подготовке тов. Иванову было еще и еще за своим наставником и ведущим, то по части спиртного и слабого пола он практически уже догнал своего товарища-аса.