Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

Надо заметить, что работа военных авиаторов - это тяжёлый, изматывающий нервы труд, абсолютно незаметный и непонятный непосвящённым. Казалось бы, что здесь такого - отсидел в кабине некоторое время, ничего не делая, ведь самолётом управляет железный лётчик - автопилот? На самом деле всё гораздо сложнее. Взять тот же Ту-95. Полёт на боевое дежурство занимает от 12 до 18 часов. Всё это время экипаж сидит на парашютах, а отнюдь не мягких банкетках. Туалета нет, вместо него, простите за натурализм, - мочеприёмник или бутылка с пробкой. И, что самое тяжкое, экипаж готов в любую секунду применить оружие мощностью в несколько Хиросим, находящееся на борту, погибнуть в результате атаки перехватчиков вероятного противника, разгерметизации и чёрт-те чего ещё, что может случиться в полёте. Причём, надежда на парашют, как средство спасения, невелика. Сколько случаев, когда благополучно покинув терпящий бедствие самолёт и штатно приземлившись, экипаж погибал в холодной воде, в горах, в тайге? Ведь служба спасения далеко - не успеют... Я уж не говорю о такой вещи, как дозаправка в воздухе, когда командир экипажа теряет за считанные минуты несколько килограммов веса - куда там гербалайфу!

Были времена, когда боевое дежурство в воздухе было неотъемлемой частью работы дальней авиации. Наши стратегические бомбардировщики летали по всему миру, защищая интересы СССР и напоминая всем, что дядя Сэм - не самый главный на планете. Налёт у экипажей был немалый. Уставали, конечно, как черти. Обычно после возвращения и послеполётной подготовки домой никто не расходился. Чтобы скинуть напряжение, собирались у кого-нибудь в гараже и принимали «русское лекарство от стресса». Соблюдалось это неукоснительно. Жёны были крайне недовольны - кому понравится, когда благоверный, слетав в Скандинавию и проболтавшись там около суток, возвращается домой подшофе?

Вот на этом фоне и произошла история, которую рассказал мне дядя Серёжа. Он в ту пору летал в экипаже майора Квинихидзе (фамилия звучит похоже, настоящей, чес-слово, не помню) - грузина по национальности и атомной бомбы по темпераменту. Майор был женат на русской женщине, которые, в отличие от кавказских женщин, мужу в рот не смотрят и своё мнение при себе не держат. Поэтому майор после каждого полёта на боевое дежурство вынужден был выслушивать выступления жены на тему: «Сколько можно пить и дома не бывать?» Как же он любил жену, если, с его-то горячей кровью, ни разу не позволил себе слова худого в ответ сказать, не говоря о том, чтобы поднять руку? Но всему есть предел. И в какой-то момент нервы доблестного авиатора не выдержали. Он сгрёб жену в охапку, привязал её к стулу офицерским ремнём с портупеей и, со словами: «Хочешь сама почувствовать, как это бывает? Харашо! На большой маршрут я тебя не пошлю, а вот на короткий - слетай!»(попробуйте прочитать эту фразу с грузинским акцентом), - ушёл в гараж. Часа через четыре несчастная женщина кое-как добралась до входной двери и стала звать на помощь. Её вопли услыхала жена замполита эскадрильи, который жил в квартире напротив...

Когда майора нашли, он был изрядно навеселе и на возмущение замполита беспечно заметил: «Подумаешь - пять часов, да она ещё береговую черту не пересекла!»

Говорят, что молодые пилоты эту историю рассказывали своим боевым подругам в качестве назидания. Не все верили, но вопросов: «Чем вы там занимаетесь?» - старались не задавать.

***

Рожденный ползать летает боком.

Ar. Namavir

"...На самолёте установлен автопилот, пилоту есть с кем побороться в полёте», - из выступления инструктора перед курсантами.

Летели мы как-то в славный город Завитинск на регламентные работы. Наш Ан-12 с бортовым номером 09 свистел в сторону восхода солнца на хорошей попутной тяге. Известное дело - на восток всегда дует попутный ветер. Борттехник по АДО готовил ужин. Старший бортовой (я тогда был стартехом) дрых в кабине сопровождения, предварительно усадив меня в своё кресло со словами: «Давай учись, юноша!» А чему учиться? Сиди себе, следи за тем, как автоматика вырабатывает топливо да в окно глазей на то как «под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги». К тому же за Уралом прямые отрезки пути такие длинные, что даже штурман засыпает. Скуку скрашивали анекдотами, байками, словом - трёпом.