Рожденный править

Джанни водрузил виолу себе на колени, левой рукой зажал несколько струн, а другой начал перебирать те, что были пониже. Звук выходил не такой, как обычно, но тем он и притягивал к себе. Он был особенным, не похожим ни на один другой. Старик с искусным мастерством менял аккорды, брал их то ниже, то выше. Лео не мог поверить, что такое возможно, словно волшебство. Звук лился и лился, достигая ушей каждого на этом корабле, перемешивался с волнами за бортом и приручал их. Он был пронзительным, словно стрела, и чистым, как первый снег. Мелодия менялась, становясь тише и одновременно с этим громче, будто бы гром внезапно нагрянул в эти края. Даже чайки на миг замирали в своём полёте, прислушиваясь, а солнце не спешило прятаться за облака, освещая Джанни, словно благословляя его игру.

Кристально чистая душа

Без злого умысла,

без гнева,

Лишь флейта навсегда твоя

И тьма, что всех ночей чернее.

Кристально чистые глаза

Как и душа, любить

умеют,

Но песня струн,

что вновь одна -

Без флейты смысла не имеет…

Мелодия оборвалась. По щекам Джанни не текли слёзы. Нет. Он лишь продолжал смотреть вверх, в небо, что было яснее, чем обычно. Его глаза наполнились непонятной юноше пустотой. Что-то оборвалось. Через несколько минут старик опустил руки и его любимая Джованна с треском ударилась об палубу.

– Скажи-ка мне, мальчик, что ты сейчас видишь перед собой? Что ты видишь во взоре моём? В моём бледно-мерцающем взоре?

Лео не сразу нашёл, что ответить. Человека будто подменили. Он больше не видел в нём того старика, с которым разговаривал всего несколько минут назад. Перед ним сидел совершенно незнакомый человек. Юноша огляделся по сторонам в поисках ответа, но вокруг было лишь море, бесконечное ледяное море с его редкими бьющимися о борт волнами.

– В нём…я вижу глубокое море, а в нём большой потонувший корабль.

Джанни молчал. Его взгляд переместился вниз, остановившись на собеседнике. Только сейчас юноша смог разглядеть черноту его глаз. Ему вовсе не показалось, в них и правда будто больше не проникал свет – слишком далеко.

– Значит вон оно как… – выдохнул Джанни, – Тогда, что же ты здесь забыл, мальчик?

– Я хочу увидеть мир, хочу испытать себя. Я хочу всё изменить.

– Изменить? Всё? Ты это что ли…мир изменить вздумал?

Громкий рокот смеха пробежался по всему кораблю. Теперь же Джанни задыхался. Его лицо, его голос, его смех – всё это лишь вызывало отвращение. Лео не понимал, что его так насмешило, не понимал, за что сейчас ему было стыдно. Ведь это чистая правда.

– Почему вы смеётесь надо мной?

– О нет, мальчик мой, я это не над тобой смеюсь, а над собой, – переведя дыхание, сказал Джанни – Я увидел правду в твоих глазах. И я благодарен тебе за это, ведь сам не способен на такое. Поэтому тоже хочу дать тебе совет. Забудь ты об этих путешествиях.

– Позвольте, но Вы ничего не знаете обо мне, чтобы говорить подобное. Вы ничего не знаете о нас.

– Дело твоё, но так ты лишь погубишь себя…

– Хватит! – глаза юноши заполонила ярость. Лео поднялся с места. Он не желал больше этого слушать – Я не такой как Вы!

– О, милый мой, да ты врёшь сам себе…

Но Лео уже не слушал его. Он шёл в общую комнату, чтобы как можно скорее предаться сну. «Этот старик просто сумасшедший, откуда ему знать, что у меня на уме?» – думал он. Однако отчего-то эта фраза никак не выходила у него из головы. Даже сейчас, находясь на волосок от смерти, юноша почему-то вспомнил того старика, его улыбку и тусклые глаза. После того происшествия они больше не разговаривали. Лео лишь изредка видел, как тот всё продолжает сидеть на своём привычном местечке, прикрыв маленькие глаза и облокотившись на перила. Как же он был одинок.

Юноша помотал головой. Это не могло быть правдой. Его дар ошибся. Точка.

Караульщик сменил положение, развернувшись к беглецу спиной. Уловив момент, Лео дернулся, но вдруг из-за угла послышались чьи-то голоса. Кто-то собирался заворачивать в переулок. По спине пробежал холодок. От всей былой смелости не осталось и следа. В один день всё его путешествие может подойти к концу. "Ты погубишь себя" – пронеслось у него в голове.

Лео бросился бежать. Не разбирая дороги, он сворачивал сначала в один переулок, затем в другой, петляя, запутываясь все больше и больше. Казалось, одни дома напоминали другие, всё вокруг было похоже друг на друга. Расстояние становилось длиннее, всё проносилось, как мимолётная вспышка. Лео потерял бдительность, он действовал очень опрометчиво. На очередном повороте он столкнулся с группой людей. Их образы были призрачны, голова начинала кружиться от подступающей паники, с уст слетел крик.