Рожденный убивать

Когда Аксенов приехал домой, уставший, мрачный и чуть хмельной, Ольга плакала на кухне. Увидев это, Аксенов изумленно шагнул к жене.

— Оль, ты чего?

— Ничего, — всхлипнула она.

— Да что случилось?

— От тебя пивом пахнет? Опять к своему Крылову заезжал?

— Мне посоветоваться надо было, по работе.

— Ну да, я забыла, теперь это так называется, — съязвила Ольга, вытирая слезы.

— Блин, ты из-за этого рыдаешь?

— Я не рыдаю.

— Может, расскажешь уже или как? — Аксенов начал терять терпение. — Что стряслось вообще, Оль? На работе что-то или…?

— Нет у меня больше работы, — жалобно отозвалась она. — Меня сократили.

— Что?

— Глухой, что ли? Сократили меня. Меня и еще девять человек. В целях, блин, оптимизации. Безработная я теперь, понял?

Вечно неуверенная в себе Ольга сейчас наверняка и вовсе считала, что жизнь ее закончена. Вспомнив слова Крылова о жене, Аксенов ласково обнял ее за плечи, погладил по голове.

— Вот для чего это собрание сегодня было, — жаловалась Ольга. — А я, дура, опоздать еще боялась… Денис, я три года своей жизни этой дурацкой шарашке отдала! Видишь ли, продажи у них упали. Потому что продажи надо специалистам поручать, а не любовнице своей, кобель старый!

— Значит, скоро у него начнет падать кое-что еще, не только продажи, — хмыкнул Аксенов.

Ольга невольно усмехнулась сквозь слезы.

— Это точно. Надеюсь, упадет так, что никакая «Виагра» не поможет.

Склонившись к Ольге, Аксенов поцеловал ее.

— Не расстраивайся ты. Ну сократили, и что? Все к лучшему, сама знаешь. Тебе эта работа ничего не приносила. Зарплата маленькая, коллектив дурацкий, интриги и все такое… Вот пусть и копошатся в своем змеином гнезде дальше. А мы найдем тебе нормальную работу. Правильно?

Ольга с надеждой кивнула и тут же в знак благодарности прижалась к нему, продолжала всхлипывать.

Они еще долго разговаривали: пока разогревали ужин, пока Аксенов ел, а Ольга сидела рядом, пока укладывались спать. Наконец Ольга, выговорив все обиды, уснула на плече Аксенова. Улыбаясь, он слушал ее дыхание. Покосился на часы. 1:16. Поздно, пора бы и самому уснуть. Но сон не шел. Глядя в потолок, Аксенов не мог забыть события пятилетней давности, которые новым витком внезапно вернулись в его жизнь.

Пять лет назад

Так светло перед складом в это время суток не было, пожалуй, некогда. Десяток машин — «Газель» группы немедленного реагирования из дежурной части, экипажи ППС, местные опера, «скорые». Фары слепили, а вспышки мигалок было видно, наверное, даже за огромной территорией базы.

— Вы с нами? — крикнул Аксенову фельдшер, заталкивая в «скорую» носилки с отключившимся Крыловым. — Вы с НАМИ?!

Аксенов был в таком шоке, что почти ничего не понимал. Вздрогнув, он пытался решить. Фельдшер рявкнул, прыгая в машину:

— Нет времени, он умирает!

«Скорая», немедленно огласив всю округу воем сирены, рванула с места. Аксенов остался стоять, пытаясь вернуться к жизни. У него перед глазами стояло лицо истекающего кровью Крылова.

Аксенова замутило. Он даже не успел добежать до угла склада, его вырвало прямо на колесо ближайшей патрульной машины. Стоящие около склада ППСники лишь мрачно переглянулись и отвели глаза.

— Твою мать, — пробормотал Аксенов, вытирая рот. Как ни странно, ему полегчало, словно вместе с остатками непереваренной до конца пищи ушла и часть пережитого. Осмотревшись и пытаясь различить что-то в толчее из людей и машин, наводнивших территорию перед местом бойни, он увидел оперов, которые жестко прессовали закованного в наручники Шкета. Учитывая, что в перестрелке тяжело ранили троих сотрудников — задержанного могли в ярости даже забить до смерти — и никто не сказал бы ни слова.

— Где он, сука? Куда он пошел?

— Я не знаю, — скулил Шкет. — Отвечаю, не знаю.

Оперов это не убедило, и Шкет получил мощный удар в бок ботинком, от которого захрипел.

— Где он?! Адрес?

Аксенов различил перед собой знакомое лицо. Опер из управления.

— Ты как, Аксенов?

— Я-то что, не меня продырявили, — подавленно сказал он. — Ох… ть, как он мог уйти? Его преследовали четверо подготовленных, б… дь, бойцов! Как?

— Спроси что попроще, — мрачно отозвался опер.

Аксенов нахмурился, вспомнив про Ханыгина.

— Где водила?

— В воронке, его наши колят.

— В каком?

Опер и Аксенов добрались до одной из машин ППС. Внутри, прикованный наручниками к поручню, сидел бледный и избитый Ханыгин, над которым нависали двое разъяренных оперов. Когда Аксенов подошел к машине, один из оперов врезал Ханыгину в зубы.

— Ты у меня, падла, заговоришь, ты понял меня?!

— Отойди, — сказал Аксенов.

— Что?

— Отошел нахер отсюда! — рявкнул Аксенов. Опер сначала опешил, но что-то в лице Аксенова заставило его лишь молча сжать зубы и отступить. Аксенов забрался в воронок и сел напротив Ханыгина. Тот затравленно смотрел на опера.

— Эта сука подстрелила троих ментов, — сказал Аксенов. — У меня на глазах. Я не знаю, кто он тебе. Кореш, брат, сват… Плевать. Но ты понимаешь, что менты перевернут этот город с ног на голову, но найдут его?

Ханыгин молчал.