Рожденный убивать

— Ты хочешь пойти с ним по одной статье? Покушение на жизнь сотрудника? Там двадцаточка светит. И это не считая разбоев. Ты готов ради своего кореша на пожизняк идти?

— Я ни в кого не стрелял, — пробормотал Ханыгин. — У меня даже оружия не было.

— А никого не колышет. Аксенов, пристально наблюдая за ним, заметил, что у Ханыгина дрожат руки. А еще — заметил кольцо на безымянном пальце правой руки.

— Трое ментов за раз, — напомнил Аксенов, не сводя с Ханыгина глаз. — Такого у нас не было лет 15, наверное. Это будет показательный суд. Чтобы остальным неповадно было. Ты это понимаешь?

Ханыгин не ответил, лишь опустил глаза.

— Значит, понимаешь, — кивнул Аксенов. — А теперь послушай меня… Как тебя зовут?

— Павел.

— Послушай меня, Паша. Вас было четверо. Но ствола не было только у тебя. Ты не оказывал сопротивление. И плюс ты не принимал участия в самом налете. Ты просто водила. Ты даже внутрь не заходил. У тебя офигительные шансы отмазаться. Только у тебя. У тебя одного из всей банды. Ты женат, да? — Ханыгин бросил на Аксенова быстрый взгляд. — Давно женат? Любишь, наверное, жену, а? Паша, ты можешь получить условку. Ваш главный получит максимальный строгач. Те двое лет по 10–15. Но ты можешь отделаться условкой. Понимаешь?

Ханыгин помолчал.

— Условкой — если…?

— Если ты сдашь этого упыря. Не когда-нибудь, уже в СИЗО, а прямо сейчас. Урод подстрелил троих ментов, Паша. Один из них мой друг. Больше, он мне как отец. И я тебе обещаю. Сдаешь его прямо сейчас — я этого не забуду. И я сделаю все, чтобы помочь тебе. Просто скажи, куда могла пойти эта сука.

Ханыгин ответил не сразу. Взвешивая за и против — с одной стороны страх, с другой желание быть на свободе — он протяжено выдохнул. И наконец отозвался:

— Он у Светки. Это его баба. Она живет на Краснознаменной.

Меньше чем через час группа спецназовцев уже штурмовала квартиру. Учитывая, с кем они имели дело, задержание решено было провести с размахом. Двое бойцов на веревках спустились с крыши на уровень шестого этажа, где располагалась квартира Кибиревой, один из них заглянул в освещенное окно. Подал знак второму. Бесшумно переместившись к другому окну, второй боец также заглянул внутрь. После чего тихонько бросил в эфир:

— Кухня. По коридору налево. Он один.

А потом начался штурм.

Жила глушил водку, стараясь залить стресс после западни, из которой вырвался чудом. Голый по пояс, он сидел около бутылки водки и просто курил и пил — одну за одной. Услышав мощный грохот в прихожей и одновременно с этим визг Светы, Жила подорвался. Но в ту же секунду окно за его спиной разлетелось вдребезги, и в комнату ногами вперед влетел спецназовец с автоматом.

Реакция Жилы была чудовищной. В мгновение ока он успел отскочить в сторону и разнести бутылку водки об голову спецназовца. Тот свалился вниз, в груду осколков. Рыча от ярости, Жила врезал ему кулаком в лицо, добивая, после чего дернул на себя автомат…

Ничего больше он сделать не успел — на кухню влетели трое бойцов и сразу открыли огонь над головой бандита. Жила плюхнулся на пол, в осколки оконного и бутылочного стекла, которые сразу же до костей впились в его тело, и заорал:

— Я без оружия! Без оружия!

— Руки за голову! Ноги расставил, сука! — кричали спецназовцы. Заламывая ему руки до хруста в суставах, они не церемонились: несколько ударов тяжелыми армейскими сапогами пришлись по ребрам, пара ударов по лицу, ломая нос и разбивая рот в кровь. Скрутив окровавленного и избитого Жилу, они поволокли его к выходу. Когда они проводили его мимо гостиной, краем глаза Жила увидел лежащую на полу перепуганную насмерть Свету, которая верещала:

— Я ничего не делала! Артем! Отпусти! Артем!..

В двери Жилу встретили опера. С ненавистью глядя на скрюченного пополам могучего телосложения бандита, Аксенов бросил:

— Пакуйте. Его бабу тоже.

Когда спецназовцы поволокли Жилу к лифту, он успел повернуть окровавленную голову и увидеть лицо Аксенова перед тем, как он скрылся в дверях квартиры.

Аксенов вздрогнул, просыпаясь. На тумбочке вибрировал, озаряя темноту вокруг светом горящего дисплея, сотовый телефон. Протерев глаза, он торопливо вскочил. Ольга всхрапнула во сне и отвернулась. Хватая сотовый, Аксенов машинально посмотрел на часы. 3.51. Какого черта, мысленно выругался он и выскользнул из спальни. Лишь в прихожей, чтобы не будить жену, Аксенов ответил на звонок.

— Аксенов, слушаю.

— Капитан Аксенов? — голос был незнакомый. — Разбойный отдел главка?

— Кто это?

— 5-й ОВД, Корнеев, дежурный опер. Вы нам нужны.

— Я? — Аксенов был обескуражен. — Зачем?

— У нас мокруха. И вы… вы должны это видеть, капитан.

Аксенов понял все, когда услышал адрес, по которому его ждали коллеги. Наспех одевшись и прыгнув за руль, Аксенов сразу же отправился на место, несясь по пустынным ночным улицам. Его путь лежал в частный сектор.