Рожденный убивать

— Давай! — выдохнул Аксенов и рванул вперед. Они бежали вдоль дома, прямо под окнами, — только так их нельзя было разглядеть со средних и верхних этажей. Бежали так быстро, как могли.

Подъезд был без домофона, хотя на бегу Аксенов уже приготовил магнитный ключ- «вездеход». Опера вошли внутрь, стараясь не шуметь.

С грохотом где-то рядом открылись створки лифта. Цокнули каблуки. Створки закрылись, и лифт, громыхая, пополз наверх.

Аксенов и Фокин сразу же взлетели наверх. Им повезло — табло над лифтом работало. Как зачарованные, они следили за загорающимися цифрами. 3. 4. 5. 6. 7. Цифра 7 загорелась и замерла. Сверху донесся звук открывающегося лифта. Прислушиваясь, Аксенов услышал, как хлопнула металлическая входная дверь квартиры.

— Он на седьмом этаже, — сказал Аксенов. — Серега, звони начальству. Спецназ, кавалерия — нам нужны все. И как можно больше.

А сам он рванул по лестнице наверх.

Ноги в бедрах заломили уже на пятом этаже. На шестом сбилось дыхание. Тяжело дыша и проклиная курево, Аксенов остановился между шестым и седьмым этажами. Его взору открывалась ровно половина лестничной клетки седьмого этажа. Две квартиры. Слева, за пролетом, были еще две. В одной из этих четырех квартир находится Жила.

Аксенов достал пистолет.

Он вспомнил, что было, когда они с Долговым — точно так же, как и сейчас — находились в подъезде, в котором прятался Жила. Казалось, прошла целая вечность. Но сейчас тот день всплыл перед его мысленным взглядом четко и ясно. Жила ушел, забрав с собой жизнь Долгова.

Но сейчас преступник ранен.

А Аксенов готов к его фокусам.

Опер снял пистолет с предохранителя. В магазине было восемь патронов. Полная обойма. Высадив около автосалона первую, Аксенов больше не сделал ни одного выстрела.

Раздались торопливые шаги, они приближались. Вскоре на лестнице показался Фокин.

— Что будем делать? — тихо спросил он.

— Дуй на лифте на восьмой. И встречай его там, если он решит сунуться наверх.

Фокин мрачно кивнул. Он боялся.

— А если Жила… как в тот раз, к соседям перемахнет?

— Не перемахнет, — негромко ответил Аксенов. — У него Света. А еще он ранен. И ранен серьезно. Но он попытается прорваться, когда во двор заедут наши. Мы должны его встретить.

Фокин поколебался.

— Осторожнее, Дэн.

— Ты тоже.

Фокин спустился. Вызвал лифт. Аксенов слышал, как Фокин в громыхающей коробке добрался до восьмого этажа. Там напарник перемещался тихо — Аксенов не услышал ни одного шага. Но он знал, что Фокин там.

Они держат площадку седьмого этажа с двух сторон. Жила в клещах.

Ночь опустилась внезапно. Озаряя погруженную во мрак улицу, по Ленинской неслась колонна автомобилей. Два наряда ППС, «Газель» из дежурной части ближайшего ОВД, фургон спецназа, экипаж группы захвата из отдела вневедомственной охраны и машина дорожно-патрульной службы. Сборная солянка. Представители почти всех полицейских служб ехали, чтобы поймать одного единственного человека.

Колонна свернула к девятиэтажкам. По пути она расползалась: машины рассредоточивались, окружая весь дом. Наряд из ОВО и ДПСники завернули к аллее за домом и встали между зарослями деревьев и многоэтажкой. Полицейские, спешно выбегая из машин, спрятались за ними, как за щитом, выставляя вперед оружие. Они следили за окнами седьмого этажа.

Во дворе по машине встало около каждого подъезда. Хохлов, выскакивая из «воронка», командовал по рации:

— Блокируем все подъезды, он будет прорываться! Смотрим на окна, седьмой этаж, третий подъезд! Смотрим на окна!

Спецназовцы, срывая с плеч автоматы, бросились к дверям третьего подъезда.

Аксенов слышал звуки тормозов во дворе. Подкрепление прибыло. Он начал дышать, стараясь унять мандраж. Медленный вдох — плавный выдох. Медленный вдох — плавный выдох.

Аксенов был готов.

Совсем рядом вдруг щелкнул дверной замок. И в пяти метрах от Аксенова распахнулась дверь квартиры седьмого этажа. Из нее, хромая, вывалился Жила. На спине рюкзак, в руках дробовик. Сквозь джинсы проступало пятно крови из раны на бедре.

Жила застыл, как вкопанный, при виде Аксенова. Табельный пистолет опера был направлен на него.

— Только дернись, сука, — тихо сказал Аксенов. Он знал, что Жила расслышал все.

Криво усмехаясь, Жила вскинул дробовик. В то же мгновение Аксенов открыл огонь.

Первыми выстрелами Жилу отбросило на дверь. Пули пронзили ему грудную клетку. Аксенов продолжал стрелять. Внутри квартиры отчаянно заверещала Света — ее голос зазвенел в ушах опера. Но Аксенов продолжал жать на спусковой крючок. Гильзы выбрасывало на стену, и они отскакивали, с характерным звоном засыпая пол подъезда.

Он всадил в Жилу все восемь пуль.

После чего опустил дымящийся пистолет.

Все было кончено.

Когда санитары из бюро судебно-медицинской экспертизы выносили труп Жилы из подъезда, Света пыталась броситься к нему, но девушку удерживали двое ППСников. Она рыдала и истошно голосила, пытаясь отбиться от людей в форме:

— Пусти меня! Он меня любил! Отпусти! Убийцы! Пусти меня! Чтоб вы сдохли все! Ненавижу! Я его всю жизнь ждала бы, зачем?! Суки! ОТПУСТИ!!..