Рожденный в СССР. Часть 1

 А в данный момент будущие академики лично и через секретарш названивали по указанным в заявке и по вытащенным из своих баз данных организациям, договариваясь о приобретении или обмене указанных позиций в нашей заявке. Это сообщила Галина, которая »случайно» зашла в приемную, к подруге секретарше. И я понял, что расклады у академиков начали изменяться. Научный нюх и организационная хватка у АМ уже входила в легенду и он решил рискнуть, поставив на наш отдел. Вот, что значит вовремя покрасить.

 В следующие две недели я разъезжал по Москве и Подмосковью с Галиной, на своем газике со снятыми задними сиденьями, грузясь и выгружаясь и опять грузясь. А вот в Ленинград съездили на грузовике и набили его полностью — особенно в ГОИ (Государственный оптический институт). Там же взяли вакуумную напылительную установку, а ведь в заявке ее не было — раз и еще АМ привлекает к работе ограниченный круг людей — два. Похоже он проникся ситуацией и лично решил возглавить процесс, а это дорогого стоит.

 В конце мая тепловой узел был опробован и отожжен, шихта отпрессована в таблетки и отожженна на воздухе. Тигель из вольфрама наплавили шихтой с максимальной осторожностью. За три раза, но без »переливов» и добавили активную добавку из расчета сотая процента позиций иттрия и понеслась…

 Сначала затравливались на вольфрамовую проволоку, потом я визуально, выбрал в получившемся кристаллике ось четвертого порядка отрезал вдоль нее кусочек кристалла и начал затравливаться на него. И постепенно уточнял ориентацию по симметрии внешней огранки выращиваемых кристаллов. Работали неделю без перерывов, я привлек к росту и Галину, и Валеру — они менялись, а я спал в шихтовой часов по пять в сутки. В первой установке прогнали концентрационную серию с неодимом в четыре образца. Во второй установке вырастили два кристалла с оптимальной концентрацией неодима, полученные були обрезали с торцов и отполировали на просвет. Из них вырезали заготовки для элементов — получилось восемь штук и если загенерят хотя бы два — все будут счастливы. Когда заготовки скруглили получили три элемента диаметром 3х30 мм, и пять 2.5х25 мм. Просветлили торцы… ну по качеству не фонтан конечно, но что–то есть. Самое интересное, что всю неделю к нам никто не заходил– да… нет более забобонных технологов, чем ростовики. Мои напарники принимали все происходящее, как обычную работу, потому что »не копенгаген». Ну аврал и что…так надо.

 Вообще процесс выращивания кристаллов методом Чохральского скорее — шаманство, чем технология. Как говорил, еще в том времени, мой учитель: »У нас нет мелочей, так как сам процесс состоит из тысячи мелочей». И не иначе. Все записи велись в двух журналах. Составы шихты нумеровались и их знал только я. Этим я преследовал две цели скрытность и оценку точности последующего количественного анализа. Ведь коэффициенты распределения неодима я знал назубок — десять лет работы ростовиком не шутка.

 А далее было, как в шпионском романе: в понедельник они пришли утром…

 Мы как раз успели вычистить камеры, навели порядок в ростовом зале и я отпустил ребят отдыхать — у каждого по недели отгулов набралось, по совокупности. Вытяжка продолжала работать и я задумавшись пропустил момент, когда начальники зашли в зал. Только очнулся от раздумий на вопрос заведующего отделом:

 — Ну и как успехи Найденов?

 Я подошел к сейфу и достал футляр с отделениями для полированных образцов пластинок и элементов, все они были в бумажных пакетах и пронумерованы, а из кармана халата достал список с расшифровкой, где в углу было написано: единственный экземпляр.

 После недельных раздумий я решил не шифроваться, ожидать удобного момента — знал как у нас в Союзе медленно запрягают и решил пойти ва–банк.

 Начальники, брали образцы осторожно, как судьбу, внимательно рассматривали каждый, а элементы прямо гладили.

 — Где остатки после резки, — спросил Александр Михайлович и я передал ему, также нумерованные пакеты с обрезками буль.

 — А остатки расплавов, — это уже спросил Вячеслав Васильевич и получив их от меня и продолжил, — Галина и Валера, что знают?

 — Ничего, — кивнул я.

 — Ты можешь все это, как–то объяснить? — спросил АМ.

 Я отрицательно помотал головой, а что взять с убогого.

 — Как планируешь свою дальнейшую деятельность? — продолжил расспросы начальник Отделения.

 — Хочу стать журналистом и готовлюсь поступать в МГПИ на русский язык и литературу. В институте прошу предоставить возможность работы в ночные смены. Буду растить кристаллы и учиться, — написал я.

 Они смотрели на меня с жалостью, как–будто я только что разбил дорогую и хрупкую вазы мечты своей жизни, а мне было по …фиолетово.

 По–моему все прошло, как задумано.

 — Ну, что же парень — это твоя жизнь, — сказал Александр Михайлович.

 А я попросил разрешения у ВВ отбыть домой и ушел вежливо попрощавшись, опечатав сейф, установки и ростовой зал своей печатью. Вообще и здесь мавр сделал свое дело… У этих ученых хватка, как у бульдогов и схватив мясо, они своего не упустят и посторонних не подпустят.

Глава 9