Рождественская история, или Записки из полумертвого дома

Он зажег ночник, достал из тумбочки сигареты с зажигалкой, соскочил с постели, подтянул, как всегда, шаровары (видимо, лежал одетый поверх одеяла) и вышел из палаты. Я пригляделся. Первая бутылочка с физраствором была уже пуста, да и вторая подходила к концу. Остальные - Юрка, дед и Паша, похоже, спали. Кроме женщин, которые все так же сидели - одна у изголовья, другая в ногах у Глеба. Глеб сейчас дышал без свиста, ровно, спокойно. "Господи, неужели помогло? Господи! Пронеси, Господи!" - шептал я в воздух. Так страшно было: вдруг он и в самом деле умрет?..

Шли минуты, бутылочка пустела. Вернулся весь продымленный Славка.

- Ну что? - спросил шепотом.

- Кажется, лучше, - отозвался я тихо.

- Бывает, - неопределенно ответил Славка.

Жена побежала за медсестрой. Раствор во второй бутылочке тоже кончился. Надо было вынимать из вены иглу. Вошедшая в палату Наташка, казалось мне в полудреме, заполнила почти все пространство своим крупным телом. Она склонилась над Глебом, ловко выхватила иглу, прижала ватку со спиртом, сняла с предплечья жгут и согнула Глебову руку в локте. Не скрывая зевка, не прикрыв даже рот рукой, сказала:

- Ну теперь, чтоб всю ночь спать без всяких глупостей! Да и вас, хотите, где-нибудь на топчанчике пристрою? - обратилась она к родственницам. Все-таки была Наташка доброй, видимо, женщиной.

Она укатила капельницу. Глеб как будто спал. Сестра с женой отошли к двери и принялись шептаться, обсуждая, не согласиться ли на предложение медсестры. Воздух был пропитан какими-то лекарственными испарениями. Вроде и привыкли мы к этим запахам, но всякая новая медицинская процедура добавляла свой оттенок и восприятие вновь обострялось. Напряжение постепенно уходило, и, наконец, к третьему часу ночи на меня стал наплывать сон.

Долго спать мне не пришлось. Проснулся я от какой-то суеты. Включил ночник, машинально посмотрел на часы: без пяти три. И получаса не проспал. Славка сидел на постели, уперши локти в колени и положив на скрещенные кисти рук подбородок. Дипломат полуприподнялся на локтях, в растерянности глядя на Глеба, над которым склонились обе его родственницы. Потом сестра распрямилась, и я увидел, что пальцы Глеба, словно торопясь куда-то, комкали у ворота ночную рубашку, то собирая ее в комок, то разглаживая. Я раньше только читал о таком, но сам видел впервые.

Глеб судорожно вдруг сел, отпихивая женские руки. Спустил ноги на пол. Его шатало, но он упрямо протягивал руку за пижамой, висевшей на спинке койки около ног.

- Перебудишь всех, Глебка! - пыталась удержать его сестра. - Ты куда?

- Пойду... курну... - противился Глеб.

- Не надо мешать, - возразил Славка. - Я помогу. Если человек в такой час чего хочет, не надо мешать. Пособите лучше.

Я как-то сразу не понял, о каком таком часе он говорит. А Славка уже вел Глеба к двери. С другой стороны мужа поддерживала жена.

- Я только... курну... - извиняющимся тоном сказал Глеб сестре.

Они вышли. Сестра заторопилась следом. Юрий уже сидел, засовывая ноги в тапки. Я тоже сел, не спуская с койки ног.

- Совсем плох, - сказал он положительным голосом. - Эк как его повело! Пойду посмотрю, может, помочь чем надо.

Но выйти ему не пришлось. Распахнулась дверь. Славка и жена держали Глеба под мышки. Голова его болталась. Сестра плакала громко, не стараясь уже заглушить рыдания. Юрка помог положить Глеба на кровать. Он же и побежал за медсестрой. Казалось, Глеб не дышал. Но через мгновение я понял, что он и вправду не дышит.

- До дверей туалета только дошел, - всхлипывала сестра. - И упал сразу. Хорошо с ним были, сразу и подхватили.

Она словно не понимала, что уже произошло нечто другое, более страшное. Проснулись и дед, и Паша. Появилась Наташка, за ней Юрка.

- Я позвонила. Сейчас врач из реанимации придет.

Он не заставил себя долго ждать. Молодой парень в белом халате поверх теплой рубахи, с чемоданчиком в руке был очень быстр в своих движениях. Отстранив от постели всех лишних, с помощью жены стянул с Глеба рубаху и принялся массировать ему левую сторону груди. Потом почему-то несколько раз сильно дыхнул ему в рот. Раскрыл чемоданчик, вынул оттуда длинный шприц, всосал им из пузырьков какое-то лекарство, протер быстро ваткой место, где сердце, и воткнул туда иглу, нажал на поршень. Все движения его были отработаны до автоматизма. Вытащив шприц, положил его рядом на стул и прижал ухо к Глебовой груди. Снова принялся массировать ее. И снова прижал ухо. Слушал долго. Наконец встал.

- Всё, - пожал он плечами. - Ничего не поделаешь. Зови санитаров! приказал он Наташке. Собрал чемоданчик и, не глядя на нас, ушел.

И тут Глебова сестра заголосила:

- Ишь, белые халаты надели! Он сюда поступал, нормальный был! За две недели угробили! Пятидесяти ему даже не исполнилось! Думаете, раз бедный, то наплевать! Мы на вас найдем управу! Я в собес пойду! Премьеру все расскажу! Я ходы-то найду! - жалко кричала она. - Не всех еще вы купили!

Кто покупал? Наташка, что ли? Кого? Или Тать?..