Рождественская история начинающего кулинара

Кухонные работники, начав задыхаться и стремительно пьянеть от амбре Семеныча, настоятельно попросили его покинуть помещение.

– Не оставляй тут эту тварь дрожащую, – бросил он мне через плечо, когда его под ручки повели на улицу. – Я боюсь, что она начнет эволюционировать. Ее даже пули не возьмут! Как начнут пружинить назад в стреляющих…

Я, нахмурившись, схватил тарелку и выбросил желе в мусорное ведро. И как раз вовремя! Маргарита пробежала мимо меня, подмигнув на ходу, а я снова помахал рукой, но уже не так бодро и уверенно.

Пацан, почувствовав мое удрученное состояние, помалкивал, сидя на своем стуле. Я хмуро открыл поваренную книгу и принялся листать страницы, в поисках чего-то простого. Безе! Всего лишь белки с сахарной пудрой – это я точно сумею.

Не обращая внимания на выразившего крайний скептицизм пацана, я старательно отделил белки от желтков, ухитрился стащить блендер и взбить их с сахарной пудрой. Весьма воодушевившись тем, что у меня получилась именно такая пена, как описано в книге: белая, воздушная и густая, я победоносно осмотрел свое творчество. По рецепту пену нужно было выдавить на противень из кулинарного шприца маленькими порциями, хотя далее утверждалось, что можно оставить и так, чтобы получился пирог-суфле. Выбрав второй вариант, я перелил пену в невысокую чашку, засунул в духовку и достал из кармана телефон.

– Алло, Давид, ты где?

– Эй, дарагой, только о тебе подумал, трубку взял, уже номэр набрал, а тут ты! Одинаково думаем, слющай…

– Где телефон?

– Уже в кармане у тебя пачти! Пят минут осталось, брат, еду на красный, штрафы собираю – все ради тебя, дарагой! Для хароший человек и нарушить не грех. Десят процентов накинешь и вапросов нэт. Я счастлив, ти счастлив, дэвушка твой…

– Слушай, Давид, я так и в соседнем магазине мог купить, зачем мне тогда ты нужен?

– Эй, какой такой магазин? Со скидка тебе и так продаю, дешевле, чем в любой магазин-шмагазин. Спец цена для лучший друг! Уже пачти под дверями стаю. Выбегай, встречай, красивый дэвушка прямо в сердце поражай!

Разозлившись, я швырнул телефон в карман и сосчитал до десяти. Потом вспомнил про безе и посмотрел на духовку. Кажется, этот десерт готовится очень быстро… От духовки подниматься нехороший дымок. Я подбежал к плите и рванул на себя дверцу.

– Сейчас точно все должно получится, мама говорит, что бог любит троицу! – потирая руки произнес пацан, но когда нашему взору вместо суфле предстала обугленная горстка золы, добавил: – Но вы, я так понимаю, атеист.

Со психом схватив чашку, я понес ее на улицу, потому что по кухне начал быстро распространяться запах гари и все стали оборачиваться и морщить носы.

– Шо, опять? – изобразил Семеныч классику мультипликационного жанра.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут дверь за моей спиной снова начала открываться, и я, шестым чувством распознав Маргариту, быстро швырнул сгоревшее безе в сугроб – снег зашипел и задымился. Я не нашел ничего лучшего, чем быстро сесть в тот же сугроб сверху, собой прикрывая свой кулинарный позор.

– Ты чего? – недоуменно спросила Марго, высунувшись на улицу.

– Да так… сижу, – сказал я, стараясь выглядеть естественно, что в моем положении требовало грандиозного актерского таланта.

– А почему в сугробе?

– Жарковато стало, тебе не кажется? – ляпнул я.

Она перевела взгляд на большое электронное табло на фасаде «Детского мира». Цифры упорно показывали минус тридцать семь градусов по Цельсию.

– А вчера было тридцать восемь, – произнесла она.

– Теплеет, – с авторитетным видом подтвердил я, чувствуя, как безе начинает обжигать мою пятую точку сквозь джинсы.

Впечатления своеобразные, учитывая, что в остальном сидеть в снегу в такой мороз все же холодно. Мое тело, обалдев от столь резонансных ощущений, усиленно сигнализировало в мозг свое негодование и требовало прекратить издевательства. Но я мужественно терпел.

– Ты все-таки не сиди там, Саш, – протянула она, сама содрогаясь в дверном проеме.

– Угу. Ты тоже не простудись!

Она кивнула и юркнула внутрь. Я выкарабкался из сугроба, полностью игнорируя Семеныча, глядевшего на меня, как на святого мученика. На кухню возвращался полностью растеряв энтузиазм. Ушастый пацан кажется ждал меня и, едва я подошел, обреченно глядя на поваренную книгу, как на своего злейшего, но победившего меня врага, сказал:

– Я придумал, вы шарлотку сделайте! Мама ее всегда печет, когда она устала, потому что это легко и быстро!

– Знаю я твое «легко и быстро», – передразнил я, скривившись. Мое внутреннее «я» уже вынимало из-за пазухи белый флаг и готовилось сдаться.

– Нет-нет, это правда легко. Я скажу, что надо делать, сто раз видел, как мама шарлотку пекла! У меня даже яблоко есть – вот!

Под строгим руководством недостающего мне до пупка салаги, я вяло взбивал яйца с сахаром, досыпал туда муки, нарезал яблоко, втыкал дольки в тесто… В успех мне уже не верилось, и потому все делал механически, скорее для того, чтобы не разочаровывать пацана, отчего-то загоревшегося идеей.