Рождественская карусель

- Я свободен, а ты - нет. Для меня любой человек - неважно, мужчина или женщина, - который поклялся в верности одному, а наедине с другим на него вдруг "что-то находит"... - Эти слова он произнес четко и раздельно, словно бросая ей в лицо ее же выражение. Перед глазами встало кукольное личико Марни. Шон стиснул кулаки, впившись ногтями в ладони. - Такой человек, я убежден не заслуживает ничего, кроме презрения.

В удивительных глазах ее вновь полыхнуло гневное золотое пламя, и Шон понял, что удар попал в цель.

- А какого черта ты присвоил себе право меня судить?!

Не сводя глаз с его лица, она сунула ноги в разношенные кожаные туфли и попыталась встать.

- И почему, интересно знать.., ой! Старая туфля треснула по шву, и Лия, потеряв равновесие, едва не упала. Шон инстинктивно бросился вперед и успел подхватить ее под локоть.

Пряный аромат духов ударил ему в ноздри, прикосновение к горячей обнаженной руке поразило, словно удар током. Грудь ее, едва прикрытая платьем, соприкоснулась с его грудью, и он понял, что больше не вынесет.

- Господи!

Он не знал, произнес эти слова вслух или только мысленно. Но секундой позже, встретившись с ее взглядом, понял, что этой девушке не нужны слова.

Она и так все знает. Знает, что ей достаточно одного прикосновения - и тело его застывает в нескрываемом напряжении. Но на этот раз она не ответила ему, не улыбнулась, не придвинулась ближе - стояла холодно и недвижимо, и взгляд ее словно ледяной водой его окатил.

- Все в порядке, спасибо, - холодно-вежливо ответила она. - А теперь, если вы позволите, я позвоню в дорожную службу. Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством дольше необходимого.

На секунду-две Шона охватило искушение.

Пусть убирается, - может быть, вместе с ней исчезнет и овладевшее им наваждение?

Но почти сразу он вспомнил: это невозможно. Он обещал Питу задержать девушку до его приезда и должен сдержать слово.

"Ну, пусть только приедет! - думал Шон. - Я отведу этого дуралея в сторонку и расскажу кое-что о его так называемой "невесте"! Быть может, после этого Пит меня возненавидит, но я не смогу жить спокойно, если не рассею его пагубного заблуждения".

- Виноват, - произнес он тоном, ясно дающим понять, что никакой вины за собой не чувствует. - Не выйдет. У меня нет телефона.

- Нет телефона? - Лия обвела взглядом спальню, словно желая убедиться, что он ее не обманывает. - Быть не может!

Шон мысленно возблагодарил судьбу за то, что телефон у него стоит в крохотном чуланчике (агент по недвижимости, расписывая достоинства дома, назвал эту комнатку "кабинетом", должно быть, для смеху) и дверь туда заперта на ключ.

- Но мне нужно позвонить...

- Жениху? Или еще какой-нибудь бедолага ждет от вас звонка? Вряд ли ему приятно будет узнать, что вы заперты в уединенном деревенском домике наедине с "Божьим даром для женщин", как вы изящно изволили выразиться, и не сможете отсюда выбраться по меньшей мере двадцать четыре часа!

- Если хотите знать, я обещала позвонить маме... - Она вдруг запнулась и побледнела как мел. - Двадцать четыре часа! Вы что, шутите?

- Серьезен, как никогда, моя дорогая. На дороге такие сугробы, что по ней разве что снегоход проедет! Неужели непонятно? Впрочем, вам некогда было думать о погоде... - И он выразительно взглянул на кушетку со сползшим покрывалом.

Всего несколько минут назад они лежали там, сплетаясь телами... Шон поморщился, вновь пронзенный острой болью желания.

- Выходит, мы в ловушке!

Она подбежала к окну, и лицо ее потемнело. Ветер уже стих, но снег валил стеной, и голые деревья за окном клонили ветви под непосильной тяжестью.

- Как видите.

Злость внезапно сменилась усталостью и отвращением. Он отвернулся и, подняв с пола свитер, торопливо натянул его на себя.

- Пока не расчистят дорогу, нам отсюда не выбраться. Мне такая ситуация нравится не больше, чем вам, - но что же остается?

- Ничего, - с неожиданной покорностью ответила она.

Тонкая фигурка у окна вздрогнула, и Шон ощутил укол совести.

- Да вы замерзли! Пойдемте, я покажу вам комнату, где вы сможете переодеться во что-нибудь потеплее и поудобнее.

- И поскромнее, вы хотели сказать? - фыркнула она.

- Это вы сказали, не я, - пробормотал Шон, усмехнувшись. - Послушайте, леди, нам с вами придется терпеть друг друга по крайней мере сутки. Давайте постараемся не ссориться и не раздражать друг друга. Думаю, нам будет легче общаться, если вы наденете что-нибудь не столь.., э-э.., вызывающее.

- Может быть, тогда вы наконец прекратите раздевать меня глазами!

- Вам нужно согреться, - гнул свою линию Шон, не отвечая на ее выпад.

Неужели это так заметно? Он и в самом деле пялится на нее, словно сексуально озабоченный мальчишка? Или она угадывает его чувства, потому что и сама испытывает такие же?

- В коттедже нет центрального отопления, а вы промочили ноги. Переоденьтесь в сухое и теплое, иначе можете простудиться.