Рождественские детективные истории

— Очо кортадо — это прерванное очо, — продолжала Алена, стоя чуть сбоку АВ с расставленными ногами и с трудом сдерживая себя, чтобы не сделать какое-нибудь украшение. Но сейчас было, конечно, не до танго-бижутерии! — Очо, ocho, — это название красивой такой фигуры, но еще это — восемь по-испански. В танго партнерша как бы восьмерки перед партнером выписывает, оттого так фигуру и назвали. Понимаете, раньше, на заре атанго, когда его танцевали в каких-нибудь, ну, не знаю, тавернах, трактирах, где пол был посыпан опилками или песком, а девушки еще не носили коротких юбок и их ног не было видно, — она для наглядности помахала ножкой и встала в прежнюю стойку, — зрители смотрели на их следы на полу. Ровненько выписанные восьмерки, ну, ochos, свидетельствовали о мастерстве партнерши.

— То есть вы хотите сказать, что цифра 8 в записке — это обозначение фигуры танго? — проявил чудеса сообразительности Аксютин.

— Совершенно верно! Но там написано не просто 8, а именно 8С, что означает очо кортадо, мы для краткости, записывая схему какой-то связки, так и пишем: 8С. — Она кивнула на фотографии, лежащие на пластиковом столе. — На испанском слово cortado пишется с буквой С, но произносится К. Понятно? То есть после креста следует очо кортадо.

— Ну и что? — со скептическим выражением проговорил Аксютин. — Перечень фигур, не более того. Что это нам дает?

— Нам дает это то, что за ними следует точка, — сухо сказала Алена. — Думаю, точка тут обозначает некое пропущенное слово, название фигуры, которая следует за очо кортадо.

— Вообще существует два выхода, — подсказал АВ. — Можно снова поставить партнершу в крест, а можно вывести ее в американу.

— А, ну да, — с непостижимым выражением кивнул Аксютин. — Если в американу можно вывести, тогда конечно! И все же насчет бутерброда…

— Американа… — пробормотал АВ. — Бутерброд…

— Бутерброд здесь тоже не с печки упал, — сказала Алена.

— Не с печки, — согласился Громовой. — Его в магазинах вокзальных покупали.

— Да нет! — махнула рукой раздосадованная Алена. — Не в том смысле! Бутерброд — это тоже название фигуры аргентинского танго! По-английски она называется sandwich, по-испански — mordida, но часто преподаватели для простоты говорят просто — делаем бутерброд. То есть выглядит все вместе вот так… АВ, поведите меня, пожалуйста.

АВ повернул Алену так, что вес ее перешел на правую ногу, и вывел с левой ноги перед собой. Сам он шел с правой. То есть, как это называется у понимающих людей, они шли с внутренних ног. Вообще, к слову сказать, у тангерос и вообще танцоров не две ноги, левая и правая, а шесть: левая, правая, задняя, передняя, внешняя, внутренняя. Иногда, впрочем, их бывает даже восемь: добавляются еще верхняя и нижняя.

А впрочем, вернемся к американе. Итак, АВ вывел Алену с внутренней ноги и поставил перед собой, но не просто так, а зажав ее ступни между своими.

— Вот вам бутерброд, пожалуйста, — с торжеством сказала Алена. — Сандвич, мордида, бутерброд, как хотите, так и назовите! Вообще не слишком удобный выход из очо кортадо, правда, АВ? То есть американа вполне уместна, но вот так сразу в бутерброд…

— Американа! — воскликнул вдруг АВ. — Бутерброд! Но ведь это любимый выход Розы Рыбиной! Она вообще американу любит, у нее даже студия называется знаете как? «Американа»!

— Вот! — с торжеством воскликнула Алена. — Подпись расшифрована! — И она даже в ладоши захлопала от восторга: — Вы говорили, эта дама амбициозна? Она студию открыла? Вот вам мотивы!

— В самом деле, — сконфуженно хмыкнул АВ, — кроме того, она, когда с Белым Лебедем перестала танцевать, очень сильно меня осаждала… в том смысле, чтобы стать моей партнершей. Но у меня же Танечка есть… и вообще, Рыбина — она Рыбина в полном смысле слова. Холодная, даже замороженная, расчетливая! По ней сразу видно было, что ее вовсе не я интересую, а мое раскрученное дело. Ни как женщина, ни как компаньонка она меня совершенно не трогала. Конечно, она ужасно разозлилась, когда я ее бортанул! Но неужели…

— Определенно! — с энтузиазмом воскликнула Алена.

— А я бы так не сказал, — перебил Аксютин, и Алена с изумлением обнаружила, что голос его звучит с прежней насмешливостью, а из серых глаз не исчезло скептическое выражение. — Все это очень впечатляюще, конечно, но, сколь мне известно, АВ, ваша Роза Рыбина подвернула ногу и сидит дома. То есть здесь ее не было и быть не могло. Тогда кто-то все это устроил?

За спиной скрипнула дверь. Кто-то заглянул и исчез.

— Бог ты мой, — тихо сказала Алена, берясь за голову. — Я знаю кто.

— Ну? — хором произнесли АВ, Аксютин и Громовой.

— Имени ее я не знаю, но… слушайте, там какие-то отпечатки пальцев остались? — спросила она. — На бутерброде, на туфельке, на задвижке туалета изнутри, на стенах, еще где-то?

— Определенно остались, — кивнул Аксютин. — А что?

— А то, что я знаю, с чьими отпечатками они совпадут. И я вам ее покажу… если она уже не ушла, конечно. Но все равно я знаю, как она выглядит, теперь ее можно найти. Пойдемте посмотрим.