Рождественские истории

Мистер Креггс надел очки, чтобы лучше видеть, и некоторое время вглядывался. Затем кашлянул, удовлетворенно их снял и снова положил в футляр, а футляр в карман.

Заиграла музыка, начались танцы. Яркое пламя потрескивало и сияло, опадало и возносилось, как будто желало присоединиться к танцующим в этом искристом собрании. Иногда оно принималось рычать, словно помогая музыкантам. Иногда начинало вспыхивать, как разгневанное око. Порой оно даже подмигивало, — как проницательный патриарх, услышавший из угла перешептывание молодежи. Иногда оно заигрывало с ветками остролиста, бросая на них отблески огня; и сразу вспоминалось, что вокруг студеная зима и яростный ветер. А иногда пламя из добродушного становилось злым, непокорным, выходило из берегов; оно ввергалось в комнату, металось среди мелькающих ног, рассыпалось маленькими искорками, прыгало и скакало, как бешеное, — оставаясь при этом в очаге старого камина.

Еще один танец подходил к концу, когда руку партнера тронул мистер Снитчи.

Мистер Креггс вздрогнул, словно его коснулся призрак.

— Уехал?

— Тс-с! Все это время мы просидели над бумагами, — сообщил Снитчи, — больше трех часов. Он все пересмотрел и проверил. Изучил документы, вник во все детали. Он… Тш-ш!

Танец закончился. Рядом прошла Марион; она не обратила внимания на господ стряпчих: повернувшись вполоборота, она смотрела на сестру, которая стояла в другом конце залы, — а потом нырнула в плотную толпу гостей и скрылась у наблюдателей из виду.

— Видите? Все в полном порядке, — сказал мистер Креггс. — Полагаю, он больше не возвращался к этому вопросу?

— Ни единым словом.

— Он в самом деле уехал? Как все прошло?

— Он держит слово. Намерен с приливом спуститься в своем суденышке вниз по реке, потом выйти в море — отважный, дьявол! — против ветра. Один, без помощников. Он сказал, прилив начинается примерно за час перед полуночью, то есть уже вот-вот. Я рад, что все закончилось.

И мистер Снитчи вытер вспотевший лоб.

— А что вы думаете, — начал мистер Креггс, — о…

Партнер настороженно прервал его.

— Тише! — Снитчи смотрел прямо перед собой. — Я и так вас понимаю. Не упоминайте никаких имен. И не надо, чтобы полагали, будто мы секретничаем. Не знаю, что и думать; а, честно говоря, теперь мне уже все равно. Такое облегчение. Его подвел эгоизм. Возможно, юная леди просто немножко пококетничала. Очень на то похоже. Альфред еще не прибыл?

— Ждут с минуты на минуту.

Мистер Снитчи снова вытер лоб.

— Отлично. Гора с плеч. За время нашего партнерства ни разу так не нервничал. А сейчас я намерен хорошо провести вечер, мистер Креггс.

Едва мистер Снитчи объявил о своей готовности повеселиться, к компаньонам присоединились супруги. Райская птица бешено металась, а колокольчики в ушах трезвонили изо всех сил.

Миссис Снитчи пожаловалась:

— Важные дела, все время важные дела, мистер Снитчи. Надеюсь, ты насытил своего монстра. Теперь-то контора довольна?

— Довольна чем, дорогая?

— Тем, что выставила несчастную беззащитную женщину на посмешище. Впрочем, как всегда. Чего еще от нее ждать, от твоей конторы?

— А я, — заявила в свою очередь миссис Креггс, — до такой степени привыкла считать контору чем-то противным семейной жизни, что даже рада: теперь она объявила себя врагом моего спокойствия в открытую. Хотя бы честно.

— Дорогая моя, — увещевал мистер Креггс, — твое мнение неоценимо, однако я никак не могу согласиться, что контора — враг твоего спокойствия.

Колокола в ушах миссис Креггс снова ударили в набат.

— Нет, — ответила она. — Нет, ну что ты, конечно, не можешь. Будь ты хоть капельку более искренним, вы с конторой не нашли бы друг друга.

Мистер Снитчи протянул руку жене.

— Что же касается моего отсутствия на приеме, дорогая, я уверен, что многое потерял. Однако, как известно мистеру Креггсу…

Миссис Снитчи оттащила мужа подальше, чем оборвала его монолог, и попросила взглянуть вон туда, на того джентльмена. Оказать ей любезность и взглянуть на него!

— На кого, дорогая? — спросил мистер Снитчи.

— На того, кого ты избрал в спутники жизни. Я-то думала, ты выбрал меня.

— Ну, конечно, тебя, моя дорогая, — заверил супруг.

Миссис Снитчи величаво и одновременно горько улыбнулась.

— Нет, не меня. Увы. Я знаю свое место. Так взгляни же на своего истинного спутника жизни, мистер Снитчи; на свое доверенное лицо, на хранителя твоих тайн, человека, которому ты доверяешь; коротко говоря, на твою вторую половину!

Вспомнив привычное «от нашего с Креггсом имени», мистер Снитчи непроизвольно взглянул туда, куда указывала супруга.

Миссис Снитчи продолжила:

— Если ты посмотришь теперь же в глаза этого человека и не поймешь, что тебя обманули, использовали, сделали жертвой его мастерства, повергли ниц перед его волей, — и все это посредством некоего непонятного очарования, которое невозможно объяснить и против которого бессильны любые мои предостережения, все, что я могу сказать, — мне тебя жаль!