Рождественский ангел (СИ)

      А мужчины на балу… Стефани прекрасно понимала, что даже если разоденется в самое пышное платье, то вряд ли привлечет их внимание. Высший свет знал историю ее семьи, и благородное происхождение не могло компенсировать дыру в кармане. Вокруг было слишком много прелестных и обеспеченных дебютанток, чтобы какой-нибудь лорд обратил внимание на перезрелую девицу, вынужденную содержать еще трех сестер. Даже красота Стефани, доставшаяся от матери – длинные слегка вьющиеся волосы, глубокие синие глаза и чистая матовая кожа – только мешала ей, привлекая желающих откусить от сладкого пирога, не покупая его целиком, как иносказательно выразилась бы леди Керолайн, если бы не предпочитала высказываться прямолинейно.

      Достигнув двадцати лет, Стефани казалась себе достаточно взрослой и разумной женщиной, чтобы отбросить всяческие грезы о прекрасном женихе и сосредоточиться на единственной и простой проблеме: как выжить.

      По мере приближения к комнатам ученого, запах серы становился просто невыносимым. Вынув из кармана юбки носовой платок, девушка приложила его к лицу. Послышался звук бурлящей воды, звон стекла и лязг железа. Приоткрыв дверь, Стефани осторожно просунула голову, готовая в любой момент рвануть обратно.

      Доктор Милленштейн, в грязно-белом халате, стоял у вычурного прибора, напоминающего собой перевернутые козлы. В углу девушка приметила конюха леди Керолайн. Бедняга сидел на какой-то планке, а его ноги стояли на педалях, которые он отчаянно крутил. Рубаха была расстегнута, а на лбу выступили капли пота. Казалось, еще немного, и парень по-собачьи свесит язык от усталости. От педалей шла цепь, исчезающая в коробке, в свою очередь связанной другой цепью с козлами ученого. Между торчащими вверх ножками конструкции Стефани увидела странную, переливающуюся то синим, то серебристым дугу.

      – Вы приручили молнию? – ахнула она.

      Ученый дал своему помощнику знак не останавливаться, а сам подошел к девушке, сложив руки на животе и поглядывая на нее через не очень чистое стекло пенсне.

      – Пытаюсь организовать коридор для переселения душ к нам из будущего, – туманно изъяснился он.

      – И что вы будете с ними делать? – с сомнением произнесла Стефани.

      – Спрошу, что ждет нас там, в грядущем. Кто станет следующим королем. Разве вам самой не интересно?

      Девушка пожала плечами. Ее больше интересовали бухгалтерские книги, в которых графа «расход» давно уже превосходила графу «доход», а будущее только пугало вместо того, чтобы радовать. Передав ученому пожелания хозяйки, она поспешила удалиться.

      Вышколенный слуга принес нехитрый полушубок Стефани, такой ветхий, что кое-где мех начинал вылезать клоками. Закутавшись потеплее, она вышла в метель. Колючий снег ударил в лицо, заставив от неожиданности задержать дыхание. Ухоженные сады, раскинувшиеся перед особняком леди Керолайн, пришли в совершеннейший беспорядок из-за сильного ветра. Сгибаясь под порывами, по колено в сугробах, девушка побрела домой.

      Сумерки только начали сгущаться, и хотя тропу замело, Стефани сносно ориентировалась на местности. Она знала, что, в крайнем случае, если потеряется, сможет сделать крюк и выйти к реке, чтобы спуститься вниз по ее течению, а оттуда вновь вернуться к родному дому.

      Отодвигая ветки, то и дело норовившие хлестнуть по лицу, и вытирая слезившиеся от холода глаза, девушка вдруг остановилась, с удивлением разглядывая некий темный предмет. Он лежал в неглубокой воронке, посередине поляны, на которую вышла Стефани. Ветви деревьев, расположенных вокруг, показались девушке слегка обугленными. Снег оплавился, но, видимо, тут же замерз, превратившись в ледяные глыбы. Складывалось впечатление, что темный предмет прилетел сюда с неба, как тот огненный шар, прошлым летом до смерти перепугавший крестьян Блеки-Хилла, свалившись едва ли не им на головы посреди сенокоса и устроив нешуточный пожар.

      Стефани замерла в нерешительности. Благоразумие подсказывало ей бежать куда глаза глядят от этого странного предмета. Кто знает, вдруг он сейчас взорвется, как колба в комнатах доктора Милленштейна? Сгореть заживо ей совсем не улыбалось.

      Но вокруг было тихо, если не считать завываний ветра, а снег понемногу припорашивал находку. В конце концов, любопытство, взращенное на историях о сэре Августине, пересилило Стефани, и она робкими шажками приблизилась к воронке. Понимая, что ничего не происходит, девушка осмелела и опустилась на колени, пытаясь разглядеть загадочное нечто.

      Первой бросилась в глаза ткань. Стефани не сомневалась, что это именно ткань, а не какая-нибудь подозрительная штука из россказней перепуганных крестьян. Вот только цвет у нее был странный. Темно-зеленые и бежевые пятна смешались воедино, образуя причудливый рисунок. Такую расцветку не носили даже пикты, что уж говорить об остальном благородном обществе. Пройдясь взглядом дальше, Стефани наткнулась на… локоть.