Рождественский кошмар, том 1

- Ты наверно не знаешь, что случилось, потому что другие парни переехали после того Рождества. После того, что случилось с Дэвидом.

- Закрой рот, мальчишка! - папа толкает меня, но я лишь делаю несколько шагов назад.

Мамин взгляд мечется между мной и папой. Одри выкрикивает мое имя и имя Господа, и молит одного из нас прекратить боль.

- Они переехали, потому что думали, что он не найдет их. Но он нашел. Я разузнал куда они переехали, все выяснил и сомнений нет - все они мертвы. Каждый из них.

- Жизнью клянусь, Бобби, если ты не прекратишь этот бред прямо сейчас...

- О ком ты говоришь? И какое… какое отношения все это имеет к твоему б-брату?

- Этан уехал в Оклахому. Его нашли под рождественской елкой три года назад. Разрубленного и разложенного в двенадцать коробок. Каждая прижата угольком. Вы знаете, во что были обернуты эти коробки?

- Бобби… пожалуйста. Пожалуйста… хватит, - мама обеими руками держит телефон у груди и медленно качает головой.

- В его кожу. Нарезали, сложили и обернули каждую коробку. Туго завязали. Перед всем этим, серебристой мишурой растянутой по полу было выложено слово «Плохой».

Папа подходит еще раз и пытается схватить меня, но я перехватываю запястья и толкаю его к стене, опрокинув последнюю фотографию, на которой мы запечатлены всей семьей.

- Отпусти меня, сукин ты сын!

- Бобби прекрати! Прекрати это!

- Боообббиии! Боже, перестань, это больно.

- Остин перебрался в Форт Норт, - я склонился к папиному лицу настолько близко, что мог дышать его дыханием. - Его нашли раздавленным и сплющенным до толщины печенья. Запеченным до твердости и разрисованным зигзагами снежно-белой глазури. Пуговицы и глаза были не из мармеладок. Угольки. Вкрученные и оставленные в нем. Конфетами "Kенди-Kейн" на полу было выложено слово «Плохой».

Папа сопротивляется как может, но годы возлияний, горя и сожалений сделали его слабым, и он не может сделать ничего: лишь скалится и тяжело дышит.

Мама не издает не звука. Просто смотрит на меня, как люди смотрят телепередачу. Даже Одри притихла.

- Дрю нашли в прошлом году. Он обосновался В Нью-Йорке. Его тоже обнаружили по частям. Из кожи и волос были сделаны куклы. Из костей сделали игрушечный поезд. Некоторые внутренности были надуты как ебаные мячики. Его голова все еще готовилась в духовке, когда они туда прибыли, с приправами, политая подливкой. И нафаршированная угольками.

- Да что с тобой? - мама подскакивает ко мне и дает пощечину. Ее нижняя губа дрожит. - Что тобой творится, Бобби?

Папа сильно толкает меня, и хотя я все еще могу его удерживать, я отпускаю. Он не нападает, но подходит к маме и обнимает ее, словно я могу причинить ей боль.

- Я читал, они думали, что убийца все еще мог быть там, потому что голова не подгорела. Что, возможно, они прибыли туда прежде, чем он сбежал. Они услышали какой-то шум на крыше. Шаги. Они забрались туда и не нашли ничего кроме нарисованного кровью на снегу слова «Плохой». И следы. Следы человека и животного. Животного с копытами.

- Тебе нужна помощь, сынок, - сказал папа. - Ты болен и тебе нужна помощь.

- Никто мне не поможет. Разве ты еще не понял?

- Не вини себя в этом, Бобби. Я не виню. Мальчик твоего возраста не должен был видеть то, что ты видел в этом доме. То, что залезло тебе в голову и травмировало тебя. Мы поможем тебе, сынок. Клянусь, мы так и сделаем, хорошо?

Мама все еще плачет и качает головой. На меня она не смотрит.

- Теперь давай вернемся и присмотрим за Одри. У тебе вот-вот родится ребенок, и сейчас главное для нас сделать так, чтобы все прошло как надо, и убедиться в том, что у твоей девушки есть все необходимое. Хорошо. Теперь, пойдем.

- Не могу. Я должен оставаться здесь. Там, откуда я вижу камин.

- Черт возьми, Бобби! Это всё в твоей голове, сынок. Если история которую ты мне рассказал правда, то нам нужно поговорить с шерифом и все ему рассказать. Чтобы он поговорил с родителями той девчонки, Кристи, и любой другой семьей которая у нее могла быть. Задал вопросы. Семья девчонки имеет какое-то отношение к тому, кто сделал это с Дэвидом и, если ты говоришь правду, с остальными мальчишками. А не чертов…

- Ты не прав, папа. Никому не было до нее дела. Ты это знаешь, и большая часть Бергстрома тоже. Поэтому ее никто не нашел. Потому что все были рады, когда она исчезла. Особенно ее семья.

- Да ладно, Бобби. Послушай сам себя.

- Вы не должны мне верить. Пока нет. Вы увидите. До конца дня вы увидите. И я заслуживаю того, что со мной случится. Мы все заслужили. Особенно Дэвид. Дэвид был самым плохим из нас. Этому вы тоже не поверите, но так оно и есть.

Мама плачет сильнее, уткнувшись лицом папе в грудь. Он обнимает ее и посылает мне взгляд, который мог бы растопить весь снег в городе. Прежде чем он говорит хоть слово, Одри кричит так, что дрожит пол под ногами. Такой крик я уже слышал раньше. Крик, который Хромая Кристи приберегла исключительно для меня.