Рождественский квест

Сергей «заглянул» в чрево инструмента и коснулся струн. Они нежно заныли. Ударил по одной, потом по другой, по третьей и потом медленно, на слух исполнил «Чижика-пыжика». При этом он постукивал пальцами по столу, и покачивался на стуле, изображая виртуоза-пианиста. Капитан смотрел на него почти с ужасом.

Однако офицер был калачиком тёртым. Если и удалось выбить его на время из колеи, то напугать не получилось.

– Вы дьявол! – сказал гестаповец и резким голосом позвал солдата. – И вы распространитель незаконной газеты! – добавил он, когда солдат вошёл в кабинет и встал за спиной Сергея.

– Ну, если бы я и впрямь был распространителем газеты, – сказал Крутояров, стараясь повернуться так, чтобы солдат был виден ему боковым зрением, – то навряд ли знал бы, где печатный станок стоит. Конспирация.

– Значит, молчать будете?

– Ну, я ж не молчу. Я говорю. И фокусы показываю.

– Хватит фокусов! – офицер кивнул солдату, и тот ударил пленника прикладом карабина в скулу. Крутояров упал вместе со стулом.

Сергей сел, прислонившись спиной к опрокинутому стулу. Из рассечённой скулы текла кровь, капая на пол. Кровь до пола не долетала. Исчезала. Он прикоснулся рукой к скуле, осмотрел мокрую покрасневшую ладонь. Оттер о паркетный пол. Кровь медленно растворила и исчезла. «Кровушка моя возвращается в светлое будущее», – подумал Сергей и рассмеялся.

Поднял голову и поглядел на солдата, который застыл перед ним с карабином в руках. Воин рейха стоял, широко расставив ноги, видимо символизируя незыблемость великой арийской расы.

– Чего вылупился? – зло спросил Сергей. – Кровь хотел мне пустить, сука? Отольётся вам каждая капля нашей крови! Может, тебе на пианино сыграть, сученыш?

Сергей скользнул в механике по струнам пианино, и какофонические звуки наполнили комнату.

– Я ведь ещё и покуковать могу! – Сергей снова вытолкал сонную кукушку из часов. Она что-то пару раз вякнула и, недовольная, убежала назад.

– Или даже пострелять за тебя! Мне ведь это тоже ничего не стоит!

Едва только Сергей скользнул в механике по узлам карабина, солдат уронил оружие и отступил на пару шагов. Тогда Сергей демонически, как ему того хотелось, а на деле просто по-лошадиному, заржал и проник в спусковой механизм карабина. Три выстрела с интервалом в полсекунды громыхнули неожиданно для него самого, и он замолчал. Солдат отпрыгнул от карабина, как от ядовитого паука, и прижался к стене. Капитан заорал что-то на немецком и, схватив со стола стек, ударил Сергея по лицу. Удар обжёг щеку.

– Кто фы такой, шорт фас фасми!!! – в истерике закричал капитан, забыв о чистом русском произношении.

– Я? – Крутояров поднялся на ноги, держась за стол. – Обычный русский парень, каких много! Такие, как мы, будут размахивать красными флагами в сожжённом Берлине.

Гестаповец сел на край стола. Выронил стек. Трясущейся рукой нащупал пачку, вынул сигарету. Взялся было за зажигалку, но отбросил её в сторону и достал из кармана штанов коробок спичек. Прикурил. Капитан был испуган, но держал себя в руках. И когда он заговорил, то в его голосе было больше металла, чем во всех танковых дивизиях Паулюса. Он снова заговорил на русском без акцента.

– Меня, кстати, зовут Харт. Ганс Харт. Многие называют меня жестоким Гансом. Думаю, вам понятно, что такое прозвище мне дали не только по фамилии. И даже если вы сможете напугать всю немецкую армию, мои нервы расшатать у вас не получится. К тому же, вы в наших руках. А от гестапо ещё никто и никогда не уходил. Даже со всеми фокусами ваша участь решена. Вы сами сделали выбор. Но я могу предложить вам сделку. Я понимаю, что на нашу сторону вас не переманить. А вы, вы понимаете, что, убив нескольких солдат рейха, подписали себе приговор? Но если расскажете всё о газете, о том, кто готовит материалы, кто печатает, если покажете, где прячут печатный станок, то смерть будет лёгкой и быстрой. Я даже разрешу вам выбрать – пуля или нож. Или вы предпочитаете яд?

Сергей стоял перед ним как нашкодивший ребёнок. Он был поражён, с какой лёгкостью капитан нашёл в себе силы и взял ситуацию под контроль.

– Да хоть на кол сажайте, – устало проговорил он, – я всё равно к газете отношения не имею.

– И на кол тоже посадим, всему своё время, – капитан Харт оторвался от стола и прошёлся по комнате. – Как говорится, устроим вам все тридцать три удовольствия.

Офицер взглянул на солдата, всё ещё жавшегося к стене и глядевшего на Крутоярова безумными глазами. Прикрикнул на него, и тот,с опаской подобрав карабин, бочком вышел в коридор.

– А если я покажу вам, где находится печатный станок? – спросил Крутой.

Глаза капитана Харта азартно заблестели.

– Буду честен. Жизнь я вам обещать не могу. Вас убьют. Но убьют быстро и небольно. Это война, здесь должен быть только один победитель и только один проигравший.

– Одно условие. Верните мои часы и одежду. И я покажу вам, где спрятан станок.

Капитан усмехнулся:

– А зачем они вам? Жить вам осталось недолго.

– Ну, часы мне просто дороги как память. А вот если вы не хотите, чтобы я околел раньше, чем покажу, где находится станок, то верните мои тёплые вещи.