Рождественский квест

«Хорьх» наклонился на один борт, как катер на реке, и свернул, не доезжая до Египетских ворот. «Панцер», как привязанный, прогромыхал следом. Драться с тремя вооружёнными людьми в тесноте кабины, да ещё под прицелом двух пулемётов – это было бы безумием. Сергей знал это. Но понимал он и то, что у него просто нет другого выхода. Или драться, или погибнуть. Надо только выгадать момент.

Поднялся сильный ветер, и по дорогам понеслись змейки позёмок. Мороз усилился, и в машине стало совсем холодно.

Немцы о чём-то переговаривались между собой, но он не улавливал смысла. Судя по интонациям, они ругали русскую зиму. И это было Сергею только на руку – пленник понимал, что пока он сидит в тесной кабине, у него нет ни одного шанса. И если он предложит им пройтись, то они не откажутся выйти наружу и размяться. А там он попытается сбежать. При некоторой доле удачи должно получиться. Если не пристрелят, конечно. Чёрт, как же человек слаб. Пуля между лопаток – и всё. Такая маленькая пуля – и нет такого большого человека. Целого мира нет. Одна обойма – и нет нескольких миров. Вселенной.

– Далеко? – спросил капитан Харт.

– Нет, не очень, – Крутояров помолчал, прокручивая в голове карту. – Октябрьский бульвар. Не доезжая до вокзала.

Гауптман подышал на пальцы.

– Зачем тогда крюк дали? Вы что-то затеяли? Сбежать надумали?

– От пули не убежишь, – Сергей кивнул на солдата с винтовкой между колен.

– А не будет пули, – пообещал гестаповец. – Если попытаетесь убежать, то пули не будет. Зато будет очень много боли. Вам захочется потерять сознание, но сделать этого не дадут. Пожелаете поскорее умереть, но смерть, как девушка на свиданье, опоздает.

Крутой содрогнулся. Он понимал, что если не удастся уйти, то всё это ему придётся пережить. Уж пытать фашисты умеют. Понял, что они его почти и не били, а лишь немного помутузили. Наверняка капитан Харт сразу решил, что он причастен к отпечатке листовок и может показать, где находится станок. Иначе уже давно бы всё, что можно, переломали.

Он снова попытался «расшатать» механику. Не вышло. Не хотело чувство оживать. Если и не оживёт, то придётся действовать без поддержки механики.

– Зачем в мы ехали другую сторону? – повторил свой вопрос капитан. – Через город было бы ближе. Почему через окраину?

– Я дорогу через город не знаю, – соврал Сергей. – А та, по которой повёл вас, я её хорошо знаю. Ездил по ней. Много раз ездил.

Капитан Харт вроде бы успокоился. Поверил? Навряд ли. Офицер тайной полиции не верит никому.

– Значит, у вокзала? – спросил он.

– Нет, – ответил хрононавт. – Не доезжая до поворота на привокзальную площадь. Там дом стоит. Справа.

Сергей знал, что там везде дома стоят, и особо выдумывать не приходилось. Главное, заставить их выйти из машины. Он предложит показать станок. В подвале, конечно, где же ещё подпольщикам работать. Покажет дом. Они выйдут и выведут его. Ну, а там всё в его руках. И в ногах.

Крутояров ещё раз крутанул в памяти карту. Точно! Там поворот на вокзал – фашисты решат, что он драпанул в сторону привокзальной площади. А он уйдёт на Конюшенную.

Вот так-то! Надурил гестаповцев! Покатался на их авто по всему городу! Было бы шиком, если бы они его к дому писателя подвезли, но так рисковать всё же не стоит.

Настроение приподнялось. Крутой воспрянул духом. Ещё бы! Ведь скоро рукопись будет у него. И ему не пришлось больше рисковать ребёнком. Более того, он всё-таки спас тогда Ваньку от гестаповцев. От этой мысли в душе становилось чуточку теплее.

Сергей готовился. Нужно сделать всё так, чтобы не придраться. Как на экзамене. Только здесь троек не ставят. Или он, или его. Либо у него есть всё – рукопись эта чёртова, деньги, квартирка, либо совсем ничего, пустота. Ну, хоть пацана спас, и то хлеб.

В голове уже практически сложился план действий. Остановить машину и показать на один из домов. Главное, выйти наружу. А там в жбан солдату, в пах капитану и – даст ист фантстиш – ноги, ноги, и ещё раз ноги, как говорил гражданин Филиппидес.

Когда «Хорьх» проехал Конюшенную улицу, Крутояров сказал:

– Вот здесь.

Капитан повернулся к нему:

– Где?

– Справа дом. Полукруглый. Вот этот, который мы проехали.

Харт что-то гортанно выкрикнул водителю, и тот резко затормозил. Автомобиль занесло на укатанном снегу и едва не вышвырнуло за обочину. Мотор заглох, и одному солдату пришлось выйти и крутить ручку-стартер. Вот где бы моментом воспользоваться, но Крутой не решился. Не время. И не место.

Танк подкатил, громыхая траками, и остановился в отдалении. Крышка люка открылась, оттуда показалась голова в пилотке. Танкист что-то заорал, но его никто не услышал. Второй солдат подбежал к нему и стал объяснять ситуацию.

Машина завелась, солдат запрыгнул в салон и, отогревая пальцы дыханием, что-то быстро забормотал. Водитель тихо ругнулся и, развернув «Хорьх», поехал в обратном направлении. Когда проезжали стоявший на обочине «Панцер», в машину, хлопнув дверью, влез второй солдат, больно ударив пленника прикладом винтовки по колену.