Рождественский квест

Снег, где он полз, плавился от пролитой крови, однако кровь сразу исчезала, улетая в будущее. Сергей осторожно поднял голову. И сразу щепками разлетелась замёрзшая кора липы, раскинувшей ветки над ним. Одна ветвь, срезанная короткой очередью, упала и больно ударила по щеке. Хорошо, хоть в больной бок не стукнула.

Крутояров снова нырнул, как заправский пловец, и проделал туннель в другую сторону. Пулемёт всё такал, но стрелок уже не долбил как попало, а методично обстреливал всё пространство. Если патронам несть числа, то рано или поздно его достанут.

К пулемётным выстрелам подключились и очереди щмайсера. Ну да, не добил ведь того солдата. И капитана в живых оставил. В следующий раз нужно будет обязательно прикончить. Хотя очень надеялся, что обойдётся без следующего раза.

Попытался «включить» механику – фиг! Даже не почувствовал никакого присутствия. Перегорело чувство, как некстати перегорело!

Танк остановился во внутреннем дворе и продолжал простреливать снеговую площадку, в которой барахтался беглец. Сергей то выныривал, то снова окунался в снег, слабея с каждой секундой. Он был похож на пловца, борющегося со штормом на море, его голова то показывалась на поверхности, то исчезала. Постепенно переползал на край двора, изредка огрызаясь выстрелами из «вальтера».

Снежная целина закончилась, Крутой пробил туннель в последнем сугробе, за которым утоптанная тропинка вела к трёхэтажному дому. Если сделать рывок, то можно успеть спрятаться за стеной. Но за то время, пока он будет бежать по простреливаемой площадке, его могут преспокойненько хлопнуть. Хотя здесь его хлопнут точно, а там ещё можно спастись. Вот только передвигаться с этой чёртовой раной весьма тяжело.

Пулемёт затакал снова, и вокруг головы взорвались фонтанчики снежной пыли, обдав лицо колючими иглами. «Вот гады, – подумал Сергей, – пристрелялись». Оставаться здесь больше нельзя, бежать нужно. А как бежать-то? Бочина-то ужас как болит. Пули в ней нет, но ощущение такое, что там целый снаряд раскалённый. Чёрт, а ведь рану перевязать надо!

Следующая очередь едва не чирканула в плечо, и он решился. Поднялся во весь рост, пару раз шмальнул в солдата из «вальтера», и рванул. Ну, не во весь рост, и не рванул. Скрючившись, как при остром аппендиците, и держась одной рукой за кровоточащий бок, поплёлся через пустое пространство. Хотя казалось, что всё вокруг мелькает так, будто он несётся со скоростью «формулы один». И возле ног взвиваются бурунчики то спереди, то сзади, и гулко стучат оба танковых пулемёта. Шмайсер затих, солдат менял магазин. Крутояров вытянул руку с «вальтером» и наугад шарахнул в стрелка. Не попал. Да и не надеялся попасть. Время бы выиграть.

Когда солдат заменил магазин и полоснул очередью, взрывая снежные буруны, Сергей уже доковылял до здания, за углом которого и спрятался. Вернее, упал в снег. Снова встал. Опять упал и ещё раз поднялся на колени. И в этот миг ощутил, что его словно неведомая сила поднимает вверх. Пытается поднять. Будто он левитацией овладел, но летать ещё не научился толком. Хотя какая с него может быть левитация? Тут, наоборот, с каждой пулей притяжение Земли становится всё сильнее и сильнее, и скоро никакая левитация не поможет.

Крутояров поднял голову. Над ним кто-то стоял. Он направил на человека пистолет и чуть было не нажал на спусковой крючок, но вовремя сообразил, что это женщина. Вернее, бабка. Старуха. Слабая женщина, которая тщетно пыталась оторвать его от земли, напрягая все свои силёнки.

– Вставай, милок. Я не утяну тебя, тяжёлый ты.

Опираясь на старушку, он поднялся на ноги.

– Уйди, бабуль, тебе-то чего под пули лезть? – прохрипел, помогая бабушке как мог, но сил почти не осталось.

– А мне уж всё равно, а тебе жить ещё, – голос у неё был скрипучим, похожим больше на мужской, чем на женский. – Родину защищать. Пойдём!

Сзади, за углом дома ожил шмайсер и заскрежетал траками «Панцер».

– Пошли-пошли! Скорее, скорее, ножками, милок, ножками.

Да уж какое там ножками. Сергей буквально повис на тощей, оголодавшей старухе. Ноги почти не слушались, их будто и не было – они болтались как две бесчувственные сосиски.

– Бабуль, беги ты отсюда! – со стоном проговорил он. – Сейчас обоих прихлопнут.

– Не боись, милок, – сказала бабка на удивление уверенным голосом. – Не прихлопнут, не мухи мы.

Сзади послышался крик солдата, и Крутой, развернувшись, всё продолжая опираться на старушку, поднял «вальтер». Нажал на спусковой крючок, но оступился, и пуля ушла в «молоко». Старушка не удержала его, и Сергей шлёпнулся лицом вниз, уронив пистолет. Снеговая перина мягко обняла его. «Всё, – пронеслось в голове. – Не подняться!»