Рождественский пирог

— Джокаста, вы великолепны, — сказала я. — Какие удивительные камни!

— Спасибо, Поппи. Я хотела надеть их завтра, но во время больших праздников я люблю чувствовать себя более свободно. Поэтому решила приодеться к семейному ужину. А где Табита? Пора раздавать пуговицы.

В руках у нее была небольшая серебряная шкатулка.

Табита спустилась, как всегда, в сером. Мне вдруг стало жалко ее: наверное, расти с такой матерью, как Джокаста, нелегко. Джокаста прекрасна собой, умеет все на свете и повелевает с такой властностью, что Табите, конечно, было сложно отвоевать хотя бы кусочек личного пространства. Прежде чем поприветствовать всех остальных, Табита ласково улыбнулась отцу. Возможно, с Эдвардом у нее были наиболее доверительные отношения.

Джокаста открыла серебряную шкатулку и оделила всех медными пуговичками с выгравированным на них изображением дракона. Пуговицы были тяжелыми, с крепкой, как у значков, застежкой с обратной стороны.

— О, рождественские значки! — воскликнул Дэйви, тут же прикалывая свою пуговичку к лацкану.

Алекс прицепил значок мне на плечо, и я могла полюбоваться его лицом, которое находилось так близко…

— Итак, мои родные, — тебя, Поппи, мы считаем почетным членом нашей семьи, — вы обязаны надеть эти значки завтра вечером, чтобы нашим дорогим гостям не было обидно.

— Какие милые, откуда они? — спросила я, чуть не свернув себе шею, чтобы как следует рассмотреть свой значок. Латинская надпись с семейным девизом окаймляла край пуговицы, а в центре красовался крошечный спящий дракон.

— От свадебной жилетки, которую надевал еще дедушка Эдварда. В год нашей первой вечеринки я переделала пуговицы в значки. А сама жилетка была на Эдварде в день нашей свадьбы, правда, милый?

Удивительные все-таки они. Интересно, каково это — так нежно любить друг друга после стольких лет супружества? Я не могла себе этого даже представить. Неужели и у меня когда-нибудь будет семья? Во всяком случае, я бы не прочь.

Алекс сжал мне руку.

— Мыслишки о семейном гнездышке?

Я кивнула, и он рассмеялся.

— Знаешь, иногда родичи бывают в тягость, но ты всегда можешь считать нашу семью своей, если тебе вдруг захочется домашнего уюта.

Конечно, я была ему благодарна за эти слова, но думала-то совсем о другом. Странно, но до знакомства со Стентонами я даже не осознавала, насколько сильно мечтаю о своей собственной семье.

Я огляделась: все говорили о чем-то своем. Подвинувшись поближе к Алексу, я тихо сказала:

— Мне бы так хотелось на время считать всех вас своими родными…

Он улыбнулся:

— Приступ одиночества?

В голосе его чувствовалось искреннее участие.

И вдруг я, неожиданно для самой себя, принялась рассказывать, как мечтаю обрести гавань, найти людей, которых могла бы считать своей семьей. Алекс смотрел на меня и кивал. Кажется, он понимал, что со мной происходило.

Эдвард повел нас в расписную гостиную, и тут я увидела, что Дэйви действительно не терял времени даром. По всей комнате были расставлены канделябры, роскошная холодная семга светилась в окружении ломтиков огурца. Перед каждым прибором стояла крошечная солонка и тарелочка с домашними хлебцами, а также один из многочисленных разношерстных бокалов.

Джокаста с гордостью заметила:

— Я даже сама приготовила майонез!

Алекс с Дэйви рассмеялись, а Эдвард посмотрел на жену с умилением. Похоже, Джокаста не часто захаживает на кухню.

Табита положила себе немного салата и даже съела одну маленькую картофелину, однако от вина по-прежнему упорно отказывалась. От свечей в комнате было тепло. Алекс исхитрился сесть рядом со мной, и время от времени я чувствовала его руку на своем бедре, что, конечно, было очень мило, но слегка нервировало, потому что от неожиданности я всякий раз подскакивала.

Эдвард рассказал, как Артур поймал эту гигантскую семгу:

— Клянется, что на кусок заплесневелого сыра на обычную удочку…

Внезапно он замолчал. С улицы донесся сигнал автомобиля. Через минуту входная дверь уже сотрясалась от тяжелых ударов.

— Скорей, всем на пол! — зашипел Эдвард.

Что?

— Перестань, дорогой. Может, это Том, или Димелза, или… — начала уговаривать его Джокаста.

— Черта с два! Они бы через заднюю дверь вошли, как всегда. Нет, как пить дать это какой-нибудь тупица явился на вечеринку, перепутав день. Или еще того хлеще — чертов епископ пришел подаяния просить. Нет уж, увольте!

Я растерянно оглянулась. Дэйви с Алексом едва сдерживали смех.

— Эдвард терпеть не может, когда люди приходят без приглашения, — прошептал мне Алекс. — Так что обычно нам приходится притворяться, что никого нет дома.

Табита успокаивала отца, рассвирепевшего от мысли, что его ужин могут так грубо прервать.

Да, со Стентонами не соскучишься, даже если захочешь. Минуту назад Эдвард разглагольствовал, что обожает, когда дом ломится от гостей, а тут вдруг припал к полу, скрываясь от непрошеного вторжения.

Машина опять просигналила, в дверь снова заколотили. Эдвард яростно зарычал:

— Пусть кто-нибудь подойдет к двери и скажет, что нас нет дома.