Рождественский пирог

— Алекс, у тебя ведь нет никакой тети Евдокии?

— Нет, но я подумал, что тебе станет легче.

— Как мне тебя не хватало! — вырвалось у меня.

— Мне тебя тоже.

Как тихо. Ни шороха. Только наше тяжелое дыхание. Я не могла оторвать от него взгляда. Я знала, что не должна смотреть ему в глаза, но ничего не получалось.

Он отвел взгляд.

— Думаю, ты слышала, что творится в «Аббатстве»?

— Немного.

Почему-то мы говорили шепотом. Алекс придвинулся ко мне, и я с трудом перевела дыхание. Он положил руки мне на плечи и заглянул в лицо. Только он открыл рот, чтобы заговорить, как дверь открылась и в кухню ввалился Патрик, отряхивая снег с сапог.

— Одесса — просто чудо, правда? И так быстро ходит, что я… о, Алекс, а ты что тут делаешь? — В голосе Патрика удивление мешалось с враждебностью.

Алекс снял руки с моих плеч и сказал:

— Могу задать тебе тот же самый вопрос.

Ох уж эти мужчины.

Они сверлили друг друга глазами. Патрик присел на стул, чтобы стянуть сапоги, а Алекс привалился к стене, скрестив на груди руки.

— Чаю кто-нибудь хочет? — спросила я, снимая с полки кружки.

В ответ — гробовая тишина. В кухне воцарилось неловкое молчание, и я, чтобы разрядить обстановку, стала суетиться с чаем. Подняв наконец глаза, я увидела, что Алекс внимательно наблюдает за мной, а Патрик уткнулся взглядом в пол. Я неуверенно улыбнулась Алексу, и он улыбнулся в ответ.

Ну, уже получше.

Я подвинула Патрику кружку чая, другую вручила Алексу. По-прежнему тишина.

Я прочистила горло и сказала:

— Ну и денек сегодня выдался! Зато у Димелзы родилась прелестная дочка, и они назовут ее Бьянка Поппи. Правда, мило? А бедный Джики…

Патрик откашлялся и произнес:

— Не волнуйся, Поппи, он у меня в машине. Утром я отвезу его в лечебницу и, ну… избавлюсь от тела…

— Не смей! — возмутился Алекс. — Мы похороним его на нашем кладбище домашних животных. Мы устроим ему приличные похороны, Джокаста это умеет. Она смастерит ему гроб, мы споем несколько гимнов и закатим поминки. — Алекс посмотрел на меня и застенчиво добавил: — Если, конечно, ты этого захочешь.

Я только кивнула.

— И вообще, я так и не понял, куда ты сбежала? Дэйви нашел записку, в которой ты написала, что должна вернуться домой. Где ты была?

— У меня, — тихо ответил Патрик.

— Что? — зашипел Алекс. — Почему? Какого черта ты к нему поперлась? Всем известно, что его даже жена бросила оттого, что дома была скука смертная…

— Прекрати! — вполголоса велела я.

Мы пытались говорить тихо, чтобы не разбудить детей. Собаки, которых впустил Патрик, почувствовали, что атмосфера накаляется, и Дотси, добрая душа, подошла ко мне и положила голову на колени.

— Предательница, — пробормотал Патрик.

— Послушай, Алекс, — начала я тихо. — Я хотела вернуться в Лондон, но из-за снегопада поезда не ходят, податься мне было некуда, поэтому я поехала к Патрику, и он разрешил мне остаться у него на ночь…

— Не сомневаюсь, — фыркнул Алекс.

Я осуждающе посмотрела на него, но Алекс почему-то мерзко подмигнул в ответ.

— Ладно, ладно. Извини, Патрик. У нас все сейчас непросто, и лучше будет, если я заберу Поппи обратно в «Аббатство». Мы очень волновались за нее. — Алекс встал и протянул Патрику руку.

Они торжественно пожали друг другу руки, и я в который раз удивилась непредсказуемости английских джентльменов, получивших частное образование. Хотя, возможно, все мальчишки так себя ведут.

— Завтра привезу твои вещи, — пообещал Патрик. — Передай Эдварду, что жеребенка назвали Джики. — Он улыбнулся мне и беззвучно прошептал: — Удачи.

Да уж, удача мне не помешает.

Я погладила Дотси на прощанье, поплотнее запахнула пальто и натянула сапоги. Ни холод, ни снег меня больше не страшили, я ведь возвращалась в «Аббатство»! Погода опять переменилась: луна спряталась за тучи и стало черно, как в самое темное Средневековье. В двадцатом веке мне такой темноты встречать не доводилось. Только снег едва заметно белел под ногами. Алекс взял меня за руку, и мы побрели по полю, сосредоточив все внимание на том, чтобы не потеряться и не свалиться в сугроб.

— Но как мы взберемся к «Аббатству»? — спросила я, едва поспевая за Алексом. — Вниз мне пришлось спускаться на своем чемодане.

— Да ты что? Ты очень умная!

Он прижал меня к себе и поцеловал в губы.

Клавдии больше для меня не существовало. Мой ответный поцелуй был полон страсти. Наконец мы отлепились друг от друга, и Алекс потянул меня вперед.

— Куда мы идем? — прошептала я, свято уверенная, что мы вот-вот заблудимся.

— К конюшне, конечно. Ты же не думаешь, что нам удастся забраться по холму в кромешном мраке?

Я хихикнула и позволила ему втащить себя в конюшню. Кобыла с жеребенком не обратили на нас никакого внимания, они очень мило смотрелись при свете фонаря, оставленного Патриком.

Я наблюдала, как Алекс энергично стаскивает в кучу сено (по крайней мере, я думаю, что это было сено, хотя, конечно, ручаться не буду).

— Что ты делаешь?

— Постель, дурочка. Иначе мы замерзнем.

— А…

Играть в сибирский экспресс мне не хотелось, но Алекс не позволил мне выразить свои соображения на этот счет. Он поцеловал меня. Очень крепко поцеловал.