Рождественский пирог

Сено (пусть это будет сено, ладно?) оказалось страшно колючим, и в нем наверняка кишмя кишели мыши или кто-нибудь пострашнее. Но я очень быстро забыла обо всем этом.

Потому что дальше на меня обвалилось счастье.

В какой-то момент я вдруг осознала, что смеюсь во весь голос, а Алекс спрашивает, всегда ли я смеюсь, занимаясь любовью.

— Не знаю, но я ведь простая девчонка, — ответила я.

— И слава богу, — сказал Алекс, вытаскивая травинки из моих волос и улыбаясь. — Ты не представляешь, как мне с тобой легко. Мне тебя так не хватало. И прости за Клавдию…

— Пожалуйста, не надо ничего говорить, — взмолилась я.

Я хотела, чтоб эти минуты остались в моей памяти как минуты абсолютно безоблачного счастья.

— Поппи, ты не понимаешь. Дай мне договорить. Клавдия лжет. Она не беременна.

— Что?

Он повторил.

Я была в таком восторге, что чуть не завизжала.

— Но откуда ты знаешь?

— Знаю. Больше того, Одесса тоже знает. И Одессе я верю. Но дело в том, что Клавдия не собирается признаваться. Я бы ее сразу же отправил в Париж, но из-за снега это оказалось невозможным. Мне ее жаль, я не такой уж мерзавец, чтобы бросить ее прилюдно. К тому же Джокаста с Эдвардом на грани нервного срыва из-за Табиты…

— Так они в курсе…

— А ты откуда знаешь? — удивился Алекс.

Я рассказала ему о признании Табиты.

— Ты не представляешь, как они перегрызлись с Дэйви. Он уверен, что Табита бросит ребенка (или даже двух, если верить Одессе) на родителей, а сама сбежит к этому астральному кретину. В общем, все сейчас на военном положении. А тут еще ты сбежала. Мы все дико переволновались, особенно Дэйви.

Мне стало стыдно, я вспомнила, что до сих пор не знаю, почему Дэйви меня поцеловал. Но лежать в объятиях Алекса на колючем сене было так приятно, что все остальное сейчас казалось не слишком важным.

Я широко зевнула, и Алекс усмехнулся.

— Думаю, все само разрешится. Обычно так и бывает. А теперь, пока мы еще не уснули, иди ко мне.

Что я могу сказать? Заниматься любовью в заснеженном сарае рядом с жеребенком и его матерью весьма необычно. Возможно, не самое теплое и подходящее для таких дел место, но ту ночь я не променяла бы и на все богатства мира.

Спустя какое-то время я высвободилась из объятий Алекса и начала одеваться.

— Ты куда? — сонно спросил Алекс.

— Извини, я понимаю, что это ужасно неромантично, но мне очень нужно в туалет, — ответила я.

Алекс расхохотался.

Я вышла во двор и огляделась в поисках укромного куста. Луна снова выглянула из-за туч. Вокруг было так красиво, что даже как-то неловко справлять малую нужду под кустом. А ведь Джики умер не в самом плохом месте. Конечно, отсюда далековато до его жаркой родины, но здешняя природа тоже по-своему прекрасна…

Я вернулась в сарай, обняла Алекса, мы еще немного поболтали о всяких глупостях, а потом заснули. Пару раз я просыпалась и с силой щипала себя, дабы убедиться в реальности происходящего. И еще я время от времени проверяла, как там дела у кобылы с жеребенком. Кажется, их совершенно не волновало, что я только что пережила самое большое потрясение в моей жизни. Бесчувственные скотины.

Окончательно проснувшись на рассвете, я с вожделением размечталась о горячей ванне и чашке чая. Целоваться с Алексом я отказалась наотрез (вы же знаете, как утром пахнет изо рта), но он все равно добился своего.

Мы выбрались из сарая и увидели, что на улице потеплело. Снег местами растаял, и мы решили, что сумеем вскарабкаться на холм. Я немного нервничала по поводу того, как отнесутся к моему возвращению Стентоны, но Алекс уверил, что все в замке заскачут от радости.

— Ну, или почти все, — честно добавил он.

Я набралась смелости и спросила, что же будет с Клавдией.

На губах у него появилась жесткая улыбка.

— Возьму машину Дэйви и отвезу Клавдию в аэропорт. А потом вернусь и затащу тебя в нормальную постель.

Неужели?..

— Алекс, сегодня воскресенье, а завтра канун Нового года. Рейсов наверняка нет…

— Если понадобится, я готов купить самолет, лишь бы спровадить ее отсюда поскорей. А теперь перестань волноваться и лезь в гору.

Хотя снег и начал подтаивать, дорога все равно оказалась не из легких — мы беспрерывно падали и спотыкались. Когда впереди показалось «Аббатство», я от счастья едва не разрыдалась. Мы тихо прокрались с черного входа в кухню.

Там мы застали обычный величественный беспорядок. Немытые тарелки и бокалы занимали все свободное пространство. Алекс поставил чайник и щелкнул выключателем. Вспыхнул свет.

— Слава богу, есть электричество, а значит, и горячая вода. Иди скорее в ванную, а я принесу тебе чаю, — сказал Алекс.

Я взбежала наверх, остановившись, только чтобы окинуть взглядом зал. Следов недавней пирушки не осталось, но пустых бутылок было предостаточно. У двери в комнату Дэйви я помедлила, но решила, что сначала все же следует принять ванну. К тому же я знала, что чем позже я его разбужу, тем больше у меня шансов на теплый прием.