Рождественский поцелуй (СИ)

Наконец, лифт открывается, и я запрыгиваю в него, сразу же протягивая руку к панели управления. Тыкаю пальцем в кнопку вестибюля. Жду, пока двери закроются, повернувшись к ним лицом. Когда это происходит, я отступаю назад, прислоняясь к прохладной стене и ошеломленно осознаю, что в углу, опустив голову, стоит еще один человек, уткнувшийся в телефон.

Мой взгляд начинает медленный осмотр с кончиков его блестящих кожаных туфель. Длинные ноги. Узкая талия. Широкая грудь…

Свет внезапно гаснет.

Ошеломленная я стою в кромешной тьме кабины.

— Что происходит? — тихо спрашиваю я. Или это был шепот?

Весь лифт погружен во тьму. Даже аварийное освещение на панели управления не горит.

— Давай, ответь на свой чертов телефон, — говорит мужчина. У него низкий баритон. Ладно, возможно, оказаться запертой в этом лифте будет не так уж и плохо.

Он швыряет что-то похожее на трубку телефона о металлическую стену.

— Черт.

— Это был телефон экстренной помощи?

— Ага. — Мужчина колеблется, затем спрашивает: — Ты в порядке?

— В порядке, — отвечаю я, думая, как странно, разговаривать с человеком и не видеть его. Я не совсем понимаю, куда мне смотреть. — Почему ты повесил трубку? Может, нам им перезвонить?

Он вздыхает.

— В прошлый раз, когда это случилось…

— Что ты имеешь в виду «в прошлый раз»?

— Около двух лет назад несколько человек застряли здесь на несколько часов.

— Надолго? Не помнишь?

— Эм… не хочу тебя пугать, но раз ты спросила. — Он прочищает горло, звук эхом отдается в небольшом пространстве. — На всю ночь.

Я ахаю. Ладно, это больше похоже на писк.

— На ночь! Почему их так долго спасали?

— Не знаю, — произносит голос. — Насколько я понимаю, они были последними, кто уходил ночью. На следующее утро, когда кто-то нажал кнопку вызова, лифт просто снова начал двигаться.

— И никто не отвечал на экстренный звонок?

— Очевидно, они уже ушли домой.

— Прямо как сейчас, — шепчу я. — Они, наверное, на вечеринке и не слышат свой телефон из-за музыки.

Голос хихикает. Мне нравится этот звук. Это заставляет меня чувствовать покалывание, что совершенно нелепо. Этот человек — безымянный, безликий незнакомец.

Тот, кто разделяет со мной эту катастрофическую поездку, хмыкает.

— Он, вероятно, прямо сейчас пользуется бесплатной выпивкой на вечеринке. Как раз то, что нам нужно — пьяный спасатель.

— Все больше людей упоминают об этом бесплатном алкоголе. Он действительно так хорош? Или хорош, потому что бесплатный? — Я невольно хихикаю.

— И то, и другое, полагаю. Но его там целая куча, так что…

— Отлично. Я точно буду нуждаться в выпивке после этого испытания.

Мы еще немного стоим в тишине, прислушиваясь к звукам вечеринки внизу. Я не уверена, какая песня исполняется, потому что басы создают глухой звук внутри лифта, делая невозможным различить какие-либо слова.

— Хорошо, — наконец говорю я. — И что нам делать, пока ждем?

Мужчина чем-то шуршит, прежде чем заговорить, его голос звучит теперь под другим углом.

— Присядь. Устраивайся поудобнее. — Пауза. — Это может занять некоторое время.

— Это может занять некоторое время, — повторяет женщина.

Я понятия не имею, кто это, но она работает на моем этаже и одета в красное платье и сексуальные черные туфли на каблуках. По крайней мере, это я увидел, когда она проскользнула в лифт. Длинные, подтянутые ноги. Шелест и блеск ее юбки.

Теперь я жалею, что уткнулся носом в свой мобильный телефон, который стал чертовски бесполезным из-за отсутствия спутникового сигнала в этой душной кабине. Я как раз поднимал взгляд, когда погас свет.

— Я имею в виду, не хочу быть занудой, но с таким же успехом мы могли бы посидеть. — Черт, на ней же платье. — Ох, ты же в платье.

— Все в порядке. Я всегда могу отнести его в химчистку. — Шмыганье носом в темноте. — Не хочу показаться занудой, но оно совершенно новое. Я купила его специально для сегодняшнего вечера. — Долгий, тяжелый вздох. — По крайней мере, оно удобное, верно?

— Какое оно? — Черт, почему я только что спросил об этом? Как будто меня волнует, как выглядит ее платье.

Я слышу, как она улыбается в темноте.

— Рождественский красный цвет. Ну, технически он не так называется, но я так его называю. Облегает в талии, а на поясе очень маленькие блестящие стразы. Точно такие же, как те, что вшиты в складки.

— Я не успел увидеть, — признаюсь я. — Смотрел в телефон, когда ты вошла, но уверен, что оно очень… э-э-эм, красивое.

Вероятно, и сексуальное, судя по одним только ее ногам.

— Так и есть.

— Ну, я уверен, что мы скоро отсюда выберемся. Сомневаюсь, что мы пропустим всю вечеринку.

«Только большую ее часть, если только нам не придется здесь ночевать», — но я держу эту часть при себе.

— Надеюсь, что нет. Я шла на встречу кое с кем.

— Да, я тоже. — Затем у меня урчит в животе, и я благодарю Бога за кромешную тьму, потому что мои щеки краснеют, чего, клянусь, не делали уже много лет. — У тебя случайно нет какой-нибудь еды в сумочке? Я умираю с голоду.

Слышу щелчок застежки на ее сумочке, затем какое-то шуршание.