Рождественский сюрприз. Сборник

– Четыре года я винил ее и Брэдли, но теперь понимаю, что вина лежит не только на них.

Райли долго смотрела себе под ноги. Я начал волноваться, что, может, она не хочет меня видеть, потому что я ее разочаровал. Но когда она подняла глаза, ее взглядом можно было плавить металл.

– Ничто, я повторяю – ничто не дает мужчине или женщине права обманывать того, с кем они в отношениях. Мне все равно, если ты не всегда отвечал на ее звонки и по месяцу отсутствовал дома: ей надо было открыть рот и нормально сказать, что она больше не хочет быть с тобой. Вместо этого она выбрала трусливый путь: и тебя не отпускала на всякий случай, и с Брэдли удочку закидывала. Люди изменяют, когда их больше заботит то, чего у них нет, чем то, что у них есть. У нее были и другие способы привлечь твое внимание, Кеннеди. И даже не начинай защищать своего братца – какой подлец!

Я смотрел на нее во все глаза. Казалось, у Райли сейчас дым из ушей пойдет, так она разозлилась. Разозлилась за меня! Если бы я не знал, что она чертовски сексуальна, то при виде воинственно раздувавшихся изящных ноздрей я бы бросил сомневаться. Мне очень понравилась разгневанная Райли. Больше того, она меня не на шутку завела.

– Ты невероятно сексуальна, когда сердишься.

Вот этого она точно не ожидала услышать – у нее даже приоткрылся рот. Я воспользовался случаем и, не дав ей закрыть рассерженный ротик, прильнул к ее губам.

Она всхлипнула мне в рот и застонала, и я с наслаждением убедился, что Райли хотела этого не меньше меня, потому что смотреть на нее весь вечер оказалось сродни прелюдии.

Губы Райли были удивительно мягкими, а рот – жарким. Я ничего так не хотел, как уехать в пустой мамин дом и увести Райли в мою комнату. К черту свадьбу!

Райли отодвинулась, когда на наш балкон вдруг высыпали люди. Запахло сигаретным дымом, и мы поняли – пора уходить.

– Давай вернемся, – сказала Райли.

Я нехотя согласился и пошел за ней в зал.

Там как раз происходил торжественный, гм, выброс букета. Мама заметила Райли и вытащила ее на середину танцпола, где сгрудились незамужние женщины. Райли пожала плечами и выразительно посмотрела на меня, решив поддержать компанию. Она была так очаровательна, что я показал ей оба больших пальца.

Когда пришло время бросать букет, Фелисити – в попытке остроумно пошутить, наверное, – обернулась и запулила его в Райли. С тем же успехом она могла подойти и вручить ей цветочки. Райли не могла не поймать этот веник, разве что специально отбить подачу в пол. Все зааплодировали, когда Райли подняла букет высоко в воздух.

Она направилась ко мне, но меня уволок в сторону дядя: предстояла церемония ловли подвязки – мужской аналог бросания букета. Я знал правила: тот, кто поймает подвязку, должен надеть ее на ножку леди, поймавшей букет, то есть Райли. Я не мог допустить, чтобы кто-то другой прикоснулся к ней хоть одним пальцем.

Передо мной стояла одна-единственная задача, и я не собирался проигрывать. Когда Брэдли подбросил подвязку, я буквально взмыл в воздух, чуть не опрокинув проходившего мимо старичка. Риск был велик, но в итоге обошлось без жертв, и победа осталась за мной.

Диджей подсказал Райли сесть в кресло, поставленное посреди танцпола, и вызвал меня. Я вышел, игриво крутя подвязку на пальце. Диджей поставил «Хот ин херре» Нелли, и толпа разразилась свистом, воплями и градом полезных советов. Опустившись перед Райли на колени, я медленно повел подвязку по ее ножке, наслаждаясь ощущением атласной кожи выше колена. Взглянув на ее улыбающееся лицо – Райли так и держала букет невесты, – я вдруг отчего-то страшно испугался.

Не знаю как, но я мгновенно перешел от состояния счастья к неудержимой панике. Музыку заглушил металлический голос, отчеканивший в ушах:

– Эта девушка потеряла своего жениха в автоаварии, нельзя снова рвать ей сердце. От неутихшей боли у нее и не было отношений столько времени. Ты же не способен к отношениям, Кеннеди, эта свадьба тому доказательство, так что ты сейчас вытворяешь?

Глава 11 Райли

Всю ночь я ворочалась в кровати. Подвязка жениха принесла мне неудачу.

С Кеннеди у нас все шло чудесно – от потрясающего поцелуя на балконе до ощущения его руки на мне, когда он надевал мне подвязку. А после этого все закончилось. Буквально.

В нем произошла странная перемена: из игривого и бойкого он разом стал молчаливым и замкнутым, и так продолжалось до конца банкета. Может, я что-то не то сказала? Я напрягала память, анализируя каждую фразу, но ничего не понимала. Сейчас я лежала в кровати одна, потому что Кеннеди спал на полу.

Поездка в дом его матери прошла в молчании, а в спальне Кеннеди даже не попытался лечь со мной на кровать. Самое обидное, что сегодня я была бы не против – да, я позволила бы ему гораздо больше, чем просто лечь рядом. Тянуло меня к нему нестерпимо. До того как Кеннеди совершил свой разворот на сто восемьдесят градусов, я даже думала, что наконец готова вновь открыть свое сердце мужчине.

Но не любому, а только ему.