Рождественский вор (ЛП)

Майор тяжело вздохнул. Надо забыть о своем состоянии. Правда заключалась в том, что он потерял нечто более ценное, и самое лучшее, что имел – свою мечту о любви и жизни вместе с Лизабет. Это была всего лишь мечта. Но она имела огромную ценность, большую, чем все, чем он когда-то владел. И если этого было достаточно, чтобы поддерживать его на протяжении всех этих опасных лет, тогда, несомненно, мечты о будущем хватит и для его племянницы.

Так и должно быть. Это будет самый большой дар с его стороны. Макс отдаст ей себя – свою преданность, защиту и внимание. Ни один человек не сможет дать больше. Это не так уж плохой подарок, к тому же. Он не предложил его Лизабет. Но это только к лучшему. Она не приняла бы его, но его племянница примет.

Может быть, в этом дыме содержится какое-то наркотическое вещество, подумал майор. Он наконец-то странным образом ощутил себя в мире с сами собой. Макс откинулся назад, не желая покидать это место и хрупкое чувство удовлетворения, которое обнаружил здесь. Он снова закрыл глаза. Это был такой длинный, странный день.

Макс ощутил, как рука прикоснулась к его рукаву, и вздрогнул.

– Мир вам, – мягко проговорил священник. – Вы можете остаться, если хотите, и снова заснуть. Но здесь есть кое-что для вас. Это не много, потому что приходиться делиться со многими, но на это вы сможете купить себе что-то для рождественского утра. – Он протянул Максу монету.

Макс молча уставился на нее. Он взвесил монетку на мозолистой ладони, а затем улыбнулся.

– Отец, – проговорил он, поднимаясь на ноги, – спасибо вам. Но мне не нужно это так сильно, как многим другим. Я пришел сюда отдохнуть и для меня достаточно этого дара сегодня ночью. Пожалуйста, заберите это назад, вместе с несколькими братьями для тех, кто нуждается в них больше.

Еще два шиллинга ушло, подумал майор, пока засовывал руку в карман и передавал монеты священнику. Невысокая цена за тот ответ, который он нашел.

– Вы уверены? – спросил священник. – Тогда благодарю, но ночь уже прошла. Сейчас утро первого дня Рождества. Счастливого вам Рождества и удачи тоже.

– Мне это понадобится больше всего, – сказал Макс. – Я тоже благодарю вас и тоже желаю вам счастливого Рождества.

Он зашагал по проходу, подошел к двери, распахнул ее, а затем заморгал. Было еще рано, но солнце уже сияло ослепительно ярко на выпавшем снегу.

Майор торопливо направился в свою комнату, когда все колокола в Лондоне начали звонить, приветствуя этот день. Ему нужно было умыться и упаковать вещи. Он уедет из Лондона к вечеру. О завтраке не могло быть и речи; Макс отдал его священнику для тех, кто беднее, чем он. Осталось достаточно денег, чтобы покупать еду для тетушек, племянницы и ее гувернантки во время путешествия – возможно, кое-что останется сверх того на угощение для ребенка. У девочки будут леденцы, имбирный пряник от тетушек и его обещание ей.

Макс замедлил шаги. Это не имело отношения к тому, что у него не было материального подарка. Он заключил мир с самим собой в этом отношении. Дух его приободрился, но майор подозревал, что его сердце теперь всегда будет ощущать пустоту. То, что он подарит ей самого себя, будет достаточно для племянницы – но этого было мало для его возлюбленной. Он не мог просить Лизабет разделить с ним будущее в нищете. Но о чем он пытался перестать думать, так это о том, что она даже не задумалась над такой возможностью.

Макс оглядел убогую комнату, чтобы удостовериться, не забыл ли он что-нибудь, а затем громко рассмеялся, когда осознал, что нечего было забывать. Он приподнял свой дорожный саквояж. Сумка стала значительно легче с тех пор, как он прибыл в Лондон. Макс не собирался уезжать из Лондона до вечера, но освобождал комнату сейчас, чтобы не пришлось платить арендную плату за еще один день. Он воспользуется лишним временем, чтобы дойти до «Быка и Глотки» и купить билеты на почтовую карету, а затем нанять кэб и забрать тетушек, а потом…

Кто-то забарабанил в дверь.

Майор заколебался. Это не мог быть хозяин; он заплатил с точностью до часа. Никто другой не знал, что он здесь.

– Я знаю, что вы тама! Можете открыть дверь? – прокричал странный высокий голос. – Мои проклятые руки заняты!

Макс не узнал этот голос; он принадлежал ребенку и был полон раздражения. Он открыл дверь – и посмотрел вниз.

Выглядело это так, словно там стояло пальто, держа в руках сверток. У Макса ушла секунда на то, чтобы осознать – внутри пальто располагался маленький костлявый мальчик. Воротник почти скрывал его лицо, рукава закрывали руки, а полы одежды волочились по полу. Очевидно, пальто было сшито на мужчину большого размера. Еще одна секунда потребовалась Максу на то, чтобы узнать это лицо. В последний раз он видел этого парня, когда тот с умоляющим выражением на лице висел в руке раздраженного продавца тряпичных кукол.